Берёзовый листик родился весной, вылупившись из клейкой, сочной почки. Выпростав всего себя наружу, он, такой свежий, светло-зелёный и нежный, начал с радостью поглощать хлоропластами свет и углекислый газ, выдыхая потом чистый кислород. Вокруг листика росло множество таких же, как он, и ему было хорошо. Листик находился на своём месте. Ему это очень и очень нравилось.
Так листик прожил всю весну и лето. Каждый день он трудился, не покладая хлоропласт и не жалея сахара и углеводов. Листик чувствовал, как производит кислород и помогает своей берёзе тянуться ввысь. Иногда ему казалось, что это продлится вечно.
Но увы – в конце августа листик почувствовал, что уже не тот. Он стал жёстче и грубее на ощупь, и хлорофилла в нём как будто поубавилось. Он понял, что чем ближе осень, тем труднее его черенку держаться за ветку.
Однажды листик начал желтеть. Всё меньше зелени оставалось в нём и всё труднее получалось выдыхать кислород одеревеневшими хлоропластами. Листика приводила в ужас даже тень раздумий о том, что это может значить.
В один пронизывающе холодный осенний день, полный ядовито-пряного запаха, резкий порыв хлестнул листик, оглушил и пригнул. Листик почувствовал, как основание черенка треснуло и, не успел он даже осознать это, с жутким хрустом отломилось от ветки. В тот же миг одним мощным движением воздуха листика отбросило в сторону, и он мгновенно потерял то место, где крепился к коре.