Глава 1
Что случилось третьего дня
Бывшее здание Сената в Кремле, где ныне размещается Судебная палата и Московский окружной суд, видно издалека. Особенно если смотреть с Красной площади близ Сенатской башни. А все благодаря мощному куполу трехэтажного здания, венчающемуся столпом с царской короной и надписью «ЗАКОНЪ».
Кто-то, зная или догадываясь, что под куполом здания находятся судебные учреждения, пройдет себе мимо, что вполне объяснимо: лучше вовсе ничего не знать про все эти присутственные места, посещение которых отнюдь не добавляет радости. Другие, увидев столп с символом царской власти и означенной надписью, уверятся, что закон превыше всего. Даже власти царя… Запамятовав о том, что даже в свете новых веяний наступившего века царская власть и есть незыблемый закон…
Судебный следователь по важнейшим делам Иван Федорович Воловцов, направляясь в приемную своего непосредственного начальника председателя Департамента уголовных дел Судебной палаты статского советника Геннадия Никифоровича Радченко, не думал ни о законе, ни о царской власти. Он вообще не думал ни о чем таком серьезном. Мысль его была предельно проста: как бы не повстречаться с судебным следователем Караваевым, человеком, по его мнению, весьма неприятным. А все потому, что из-за лености и тугоумия Караваева несколько непростых дел, находящихся в его производстве, были переданы Воловцову. Не случись этой передачи, следствие так и осталось бы незавершенным. Непонятно, куда смотрит руководство. Давно бы надлежало гнать этого Караваева из Департамента уголовных дел Судебной палаты взашей! Возможно, прокурор Московской судебной палаты его превосходительство Владимир Александрович Завадский так бы и поступил, поскольку на дух не переносил лентяев, если бы тот не имел знатного покровителя – Владимира Даниловича Караваева, сенатора и тайного советника.
А еще Ивану Федоровичу подумалось, что наверняка после трехнедельной вакации[1], с таким трудом им выпрошенной, ему наверняка подсунут какое-нибудь гиблое дело. Уж в этом-то будьте уверены!
В приемной председателя Департамента уголовных дел Судебной палаты никого не было. Кроме секретаря, конечно, молодого франта с тоненькими усиками под длинным носом, важно сидевшего за своим столом. Он поздоровался с Иваном Федоровичем и, приняв сосредоточенное выражение, занялся бумагами на столе. А может, просто делал вид… Все эти секретари при больших господах – с хитрецой и преисполненные какого-то тайного величия.
До десяти часов дня оставалось несколько минут. И вот когда малая стрелка напольных часов указала на десять часов, а большая уверенно расположилась на цифре двенадцать, комнату наполнили глухие торжественные удары, двери приемной отворились, и вошел румяный Радченко Геннадий Никифорович, непосредственный начальник коллежского советника Воловцова.
Радченко был на несколько лет старше Ивана Федоровича и имел чин статского советника, что, впрочем, не мешало им быть накоротке и обращаться друг к другу на «ты». Надо признать, что с начальником Воловцову повезло: Геннадий Никифорович был человеком благоразумным, грамотным, знающим свое дело обстоятельно и до мельчайших тонкостей.