Второй день нахожусь на Арабатской стрелке. Второй день дует сильный, пронизывающий ветер, накрапывает мелкий, как мы всегда считали, крымский дождь.
Холодно. Сумрачно.
Сначала он веял с моря, и оно так гудело, что слышно было со двора нашего дома. Сегодня ветер развернулся от сиваша, шторм утих и понесло таким тяжёлым, мрачным, запахом от пересоленных, мумифицированных останков и свидетелей той грозной поры, поры нашествия турок, войн и революций. Все, те, что остались там навсегда, просоленные рапой, теперь мумии.
Море шумит. Ветер порывистый резкий. Идёт дождь. Солнышко не появляется. С огорода, где я остановился у Степановых, там жили тогда, давно в школьные годы, видно было маяк, острова Бирючий мигает, мигает и спасает, радует древний маяк.
Вечер. Гасят свет, местная электростанция отработала свои часы. Вышел во двор. Ура, ярко светит луна, но ветер не утих. Может быть завтра, наконец, будет хорошая погода и солнышко.
Да, и ко всему осталось 75 рублей. На дорогу явно не хватит. Поможет только С.О.С. Ой, нет. Теперь это совсем по другому звучит,– М.Ч.С. по теперешнему, а халтура было позже, так именовали и величали работу художников, чтобы досрочно выручить из бедственного положения художников. Плакаты, оформление красных уголков, декораций в клуб для пьес, оптимистического настроя. Но возьмут ли, вернее дадут ли, в этой деревне, Счастливой, так её звали – величали…
… На острове, куда я навострил свои лыжи и этюдник с записной толстой книжкой – тетрадкой, я уже бывал.
… Давным давно, ещё школьником, день железнодорожника отмечали, всё – таки были на острове. А сейчас. Ох, сейчас… этот. Ух. Ох, ооостров. Он маячил в голове этот Бирючий…
……. И, вот она, первая не совсем удачная попытка добраться, по…по, замёрзшему морю. Такое бывает редко, очень, очень редко. Даже старики не помнили.
… Азовское море не замерзало почти никогда, а тут! Такая возможность…
… Первые потуги достичь почти Северного полюса, чуть не окончились, моржеванием, в ледяной купели.
Помню, как сейчас помню, хотя прошло, ох, прошло и ушло семьдесят три года.
А тогда.
… Мы, трое, Генка Бетин, Юлька Степанов и я, строили планы, маршрут, три дня, как по замёрзшему морю прибудем на остров, мы думали, таинственный, как…нет, не так, это был для нас больше, таинственнее, чем тот знаменитый с какими то там сокровищами, остров.
… Морозы в ту зиму были на редкость крепкие. Море, как всегда, то щтормило, а то вдруг тишина. Штиль. И пошли, легли, как сказочное покрывало – таинственное – ледяные поля. А в шторм эти льдины, волны превратили в торосы, ну почти полюс холода.
И вот.
Тройка борзых, вооружились палочками, – на конец палочки приспособили штыри из проволоки, гвозди то были очень и очень дорогие, да их вообще не было. Выдёргивали из старых досок и заборов, которых почти ни у кого и не было. Вооружились. Оделись по – походному, как говорили тогда, – в чём на работу, в том и на праздник.. Так и мы.
… К берегу подошли резво. Снега не было. Ну, идёшь да идёшь.
А туут!
… Земля, ой, нет,– песок еле угадывался, крошево, куски льда, и, конечно, никакой воды и моря. Первый, почти Турецкий вал одолели, и когда пошла ровная наледь, стали рассуждать. Как нам лучше добраться до острова, 12 километров.