Читать Карусель

Не хочу, не могу, боюсь выходить. Они снова будут смеяться. Там, на своей полусгнившей лавчонке. Ну почему они все время сидят именно в этой беседке, прямо посреди двора?

– Таня! Ты вынесешь мусор, в конце концов?!

Мама злится, надо идти. Это дурацкое, облезлое ведро! Старые тапки, дешевые штаны…

До контейнера – словно до края света. Придется тащиться мимо дворовых. Голову лучше опустить, так хоть мне самой кажется, что я незаметна. Я ничего не вижу, и меня никто не увидит. Буду смотреть тупо под ноги.

– Глядите-ка, кто на горизонте! Эй, прынцесса на горошине, выше нос, а то корона сползет!

Ну естественно, это кричит тот пацан, самый противный. И хохот у него отвратительный. Да и внешность мерзкая. Весь вихрастый, белесый, какой-то бесцветный. Не люблю таких.

Осталось пройти совсем чуть-чуть. Ну вот, мусорка полная доверху, куда ж ведро высыпать?! Наверно, немножко примну эти отходы, а руки уж дома вымою.

– Смотри не замарайся, королева!

Снова тот пацан. Неужели оттуда, с лавочки, все видно? Лишь бы скорее оказаться дома.

В квартире никого. Свет выключила: буду смотреть в окно.

Дворовых на лавочке стало еще больше. Темные силуэты, сутулые спины, желтые огоньки будто плавают в воздухе. Точно – курят.

Да, наверно, я им просто завидую. Они вместе, их много. Они модные, раскрепощенные, знают друг друга, небось, с пеленок и ведут себя так уверенно, смело, даже дерзко. А я – нелюдимая, забитая, отсталая ботанша. И в старом-то дворе особо ни с кем не общалась, а когда переехали с мамой сюда, в этот совсем чужой для меня городишко, так вообще превратилась в какую-то затворницу – из квартиры не хочется и высовываться.

Конечно, мама говорит, что я просто комплексую и совершенно зря. Считает меня умной и красивой (ну естественно, какая мать назовет свою дочь безмозглой уродиной?). Еще она думает, что я «ворочу нос от сверстников» – именно так, оказывается, взрослые воспринимают застенчивость… В общем, мама чуть ли не каждый день талдычит, что мне нужно быть попроще – «самой подойти к дворовым ребятам и подружиться с ними». Эх, если б все было так легко…

Днем во дворе ни души. Он, кстати, очень симпатичный, двор этот: большой, почти круглый, обрамленный деревьями с пожелтевшими листьями – ну совсем как подсолнух со своей яркой, теплой каймой. Мне нравится. Если бы только этих вот пацанов здесь никогда не было вообще, особенно того, блондинистого, что вечно ко мне цепляется…

Я медленно иду к самому центру двора – там, рядом с беседкой, в ворохах пожухшей листвы утопает старая, ржавая карусель. Она давно тянула меня к себе: так хотелось хотя бы разок закружиться на ней, как в детстве…

Представляю, если сейчас взберусь на сиденье! Неуклюжая, вся какая-то огромная, несуразная! А может, все-таки?.. Эх, я ее хотя бы крутану со всей силы – расшевелю старушку, а заодно и листья встрепенутся, оживут. Вот так. Красиво…

– Опочки! Миледи решила покататься? Пажи-извозчики не нужны ли? Ха-ха!

Тяжелый ботинок тормозит карусель, она жалобно скрипит, замедляется и наконец со стоном останавливается, будто умирает. Я оборачиваюсь: ну конечно, кто ж еще мог мне насолить – тот самый неприятный блондинистый тип. Смотрит на меня, ухмыляется. И вся его свора, как стая волков, готова по первому знаку вожака если не растерзать меня, то уж точно раздербанить эту несчастную карусель, посмевшую мне понравиться…