Боли нет.
Это странно, потому что я умираю. Мне положено биться в агонии. С моими ранами хрипят и пускают кровавые пузыри, но никак не ходят. Однако вот я стою в незнакомом пространстве, в полнейшей темноте, на своих собственных ногах. Более того, могу сделать шаг.
Совершаю его, и чувствую под подошвами моих сапог упругую поверхность. На загробный мир это всё как-то не тянет. Впрочем, я всё равно не спешу туда.
Глаза быстро привыкают к полумраку и уже вскоре где-то далеко впереди замаячил маленький огонёк. Пока зрение адаптируется, ощупываю тело. Дыра в груди пугает, да. Она не кровоточит, не доставляет боли или дискомфорта, но это неправильно и наводит на неприятные мысли.
Я всё же умер?
Закономерный вопрос, но ответа на него нет.
Поэтому, осторожно переставляя ноги, двигаюсь вперёд. Кто знает, что ждёт меня в сумраке? Предки или демоны? Последний суд?
Свет разгорается всё сильнее. Его источником являются свечи возле небольшого алтаря. В чертах статуи на небольшом постаменте легко угадывается Аранг – верховное божество Империи. Сам Император является его наместником. Хотя в последнее время Альдавиана всё больше обожествляют, но это далеко не так.
В последнем мне пришлось убедиться лично. Что-то зловещее происходит в стенах Академии, и я обязан во всём разобраться, найти свою сестру! Чего бы мне это не стоило. Даже если для этого мне потребуется вернуться из мира мёртвых.
Рука опять касается отверстия в груди. Боль постепенно возвращается, словно крохотный огонёк в сухой траве, предшествующий лесному пожару.
– Может, ты мне дашь ответы? – подхожу к алтарю и почтительно склоняю голову.
– Ответы, ответы, ответы… – эхом разлетается вокруг.
Статуя безмолвна, но внимательно смотрит прямо на меня. Оценивает. Взвешивает. Я глубоко кланяюсь ей и хочу вознести молитвы божеству, но понимаю, что никогда этого не делал. Я привык делать всё сам, как учили родители, но сейчас мне нужна помощь, чтобы выжить и стать сильнее.
– Помоги! – слетает с моих губ такое простое слово.
– Занятно… – раздаётся чуждый голос.
Бесстрастный, сухой и абсолютно неживой. Так мог бы говорить каменный истукан.
Сразу же поднимаю взгляд на статую, а затем кручу головой по сторонам.
Показалось?
– Давно сюда никто не забредал, – голос из ниоткуда звучит всё так же холодно.
– Кто ты? – стискиваю зубы, ведь боль в теле внезапно вернулась и превратилась в настоящий пожар.
– Сейчас это неважно, – слышится ответ. – Важнее, кто ты? И зачем пришёл сюда?
– Я услышал зов и последовал за ним.
– Вот как? – в голосе собеседника проскакивает лёгкий интерес, разбавляя абсолютное равнодушие. – Это случается нечасто.
Молчу и неохотно добавляю:
– Мне нужна помощь.
– Твои слова слишком туманны, – продолжает невидимый оппонент. – Расскажи всё и не скрывай от меня ничего!
Несмотря на боль и начавшую кровоточить рану, описываю свой путь с того момента, как пришло письмо от сестры. Меня не перебивают, слушают внимательно и терпеливо. Лишь когда я надолго замолкаю, чтобы перевести дух, собеседник отвечает:
– Мне нравится твоя история. Обычно сюда приходят по иным причинам. Корыстным, низменным и эгоистичным… Однако твои стремления достойны и вселяют в меня определённую надежду, – в словах слышится едва уловимая усмешка. – Так ли это на самом деле, мне ещё предстоит узнать.