Читать Напиши мне о галчонке. Записи на железнодорожных билетах

I

– Не обижайся на меня, пожалуйста. Я заметила, что ты обидчивый человек. Не обижайся. Я, хорошая девочка. Не хочу, чтоб мы потеряли друг друга. Это так просто бывает. – Она смотрела на него одним из тех длинных, любящих взглядов, которые много значат в жизни мужчин и женщин познавших друг друга, когда они много времени проводят вместе, и между ними налажены прочные отношения, с глубинными взаимопроникновениями, – то есть: живут общими делами, как и подобает молодым людям, у которых налажена сексуальная жизнь, когда уже появились совместные мечты о совместном будущем в пределах некоего романтического смысла.

Здесь, на Подкаменной Тунгуске, их сближали совместные маршруты. Они изучали долеритовые выходы по всей реке, на предмет залежей полезных ископаемых. Сливной магнетитовой руды. Железняка. Методов их поиски и разведки. Изучали, в основном, магнетизм выходивших на поверхность пород. Направление магнитных полей. Их увлекала совместная работа; совместное проведение времени. Которого у них было много. И, еще: целое лето впереди.

– Ты никогда не обидишься на меня? – Она спросила снова про обиду, и внимательно посмотрела в засасывающую магнетическую серо-желто-буро-синюю бездну его глаз, словно внедряя в нее чарующие флюиды своими зелеными глазами. В этом затягующем у себя фосфорическом космосе глаз; ей хотелось уяснить что-то главное, что определит глубинную его сущность, от которой веет каким-то неземным холодом, что приманивает так же, если б смотреть на звездное небо с земли; с этим взглядом, у нее появляется шанс окунуться в глубину его сущности одним лишь взглядом, чтоб попытаться постичь его глубину, как доступно это всякой женщине, – в этом бесконечном внутреннем, океаническом пространстве, открывалась обволакивающая, очаровывающая бездна, в которой можно растворится навсегда своей судьбой; и слушать бесконечную, внеземную мелодию, которая бы подтверждала привязанность к ней; ибо слова любви, уже были высказанные ими не в один раз, и будут выглядеть в этом пространстве затасканно-механическими звуками, сильно отдающими фальшью; потому, что они растеряли свои чарующие флюиды; эти слова уже были исчерпаны ими при иных обстоятельствах ибо касались иных судеб, и повторять многие ошибки, они были не намерены, не имели права по отношению друг к другу.

Им обоим, было по 25 лет, они оба взрослые, и еще совсем юные, знающие, чего они хотят и ищут в этой жизни, как и в своей, интересной работе. Они знали, что их нынешнее призвание – искать полезную руду. В прошлом у них остались те, кому они выговаривали все механические слова о своей любви, и разочаровались в этом. Они об том забывали, находясь вместе.

Здесь, в тайге, – «в глубине сибирских руд», – среди чарующей природы, получив полную свободу, они обрели новую возможность прочувствовать всю полноту человеческих отношений, испытав друг на друге все свои мечты о любовных приключениях. Они жили, как первобытные люди; в то же время, имея все, что уже наработало человечество (пусть и в специфическом, советском варианте его развития). За еду им не надо было беспокоиться: в мешках лежали, в необходимом количестве, банки тушенки и сгущенки. В реке водилось уйма рыб; он мог их таскать к костру килограммами. В виде украшения стола, можно было даже испечь тот же торт «Наполеон» – с блинов и сгущенки, украшенных ягодами кислиц. К их нарядам, у медведей не было никаких претензий – одевались в ветровки, с ромбом «Мингео», на рукаве; в болотные сапоги. Другая обувь, просто не справлялась бы с болотиной. Лодки, моторы и услуги опытного охотника-проводника, нанятого экспедицией, им хватало для глубокого проникновения в таёжную глубь.