Читать Жизнеописание оболтуса

В девять лет я уже стрелял из АК-74, прячась в окопе, и перевозил боеприпасы через границу. В моих оттопыренных карманах позвякивали блестящие автоматные и пистолетные патроны. Мой отец стоял рядом и без промаха бил из снайперской винтовки. Дядя командовал подразделением бойцов, а новорожденный двоюродный брат в это время лежал дома возле ящиков с армейскими ножами, автоматными магазинами и тушенкой.

Нет, мы не проходили обучение в лагере какой-нибудь, запрещенной всеми цивилизованными странами, террористической организации. Мы не были коммунистическими партизанами в Латинской Америке. Мы не готовили дерзкий мятеж в Иране и не боролись за свободу Ирландии, Вьетнама или Анголы.

Просто шел 1989 год. Папа, мама и их ненаглядный сыночек приехали в гости к дяде – офицеру советской армии, который проходил службу на военной базе рядом с городком Хальберштадт в Германской Демократической Республике.

Началось все с заказного письма, доставленного уставшим почтальоном в нашу новую квартиру в Алма-Ате. Мамин брат по имени Саша, служивший офицером в ГДР, прислал приглашение. Небольшой документ, снабженный разноцветными печатями, давал нам право посетить любимого родственника, дабы собственными глазами убедиться в его благополучной жизни и добросовестной службе в рядах Советской Армии на неспокойных западных рубежах.

То, что у маминого брата и так все хорошо, семья знала из его писем и ежемесячных звонков. Поэтому в поездке было решено сосредоточиться на безудержном шопинге. Такого слова мы тогда еще не слышали, но само явление знали очень даже хорошо и всем сердцем любили.

Например, родители наведывались в Киргизию в какой-то большой поселок, под названием «51-я партия». Там в советские времена добывали уран, а поэтому снабжение имели, как тогда говорили, «московское». В местном сельском магазине можно было приобрести практически любые товары, кроме, разве что, фуа-гра, фалафелей и «Феррари». Хотя, если у вас был знакомый завмаг, то и эти товары, вполне вероятно, можно было добыть. Три-четыре раза в год мы ездили отовариваться в эту торговую «столицу» – киргизскую мини-Москву. Оттуда везли сгущенку, колбасы и прочие шмотки. Однажды мы даже привезли оттуда отличные югославские кровати на папиной грузовой машине.

Поход по немецким магазинам сулил еще более волнующие и захватывающие ощущения. После получения разрешения мама и папа начали готовить документы и собирать деньги, чтобы обменять их на восточногерманские марки. Их планировалось потратить с ощутимой пользой и немалым удовольствием. Чай не отечественная Киргизия, а настоящий импортный ГДР!

А ведь действительно, многие помнят, как невыносимо жилось в Советском Союзе конца восьмидесятых годов. Деньги почти у всех водились, а вот с товарами регулярно случался дефицит. И советский гражданин, бывало, бегал по городу, зажав червонец в побелевшем трясущемся кулаке, и не знал, куда его пристроить. С девяностых годов все стало совсем наоборот. Говорят, что так лучше. Ну, не знаю, кому-то действительно стало так хорошо, что лучше и не бывает. А у других так и остался дефицит, только теперь – денег.

Впрочем, вернемся к нашим сборам и планированию путешествия. Оказалось, что нет такого самолета, который доставил бы нас прямо из Алма-Аты в далекий Хальберштадт. Может быть, летчики и хотели бы туда слетать, но они, вероятно, не смогли выговорить заковыристое название далекого города. А поэтому дорога нам предстояла дальняя, с несколькими точками пересадки. Обсудить тонкости перемещения наших симпатичных тел от своего до дядиного дома собрались мои родители, а также дедушка и бабушка (с маминой стороны). Они чинно расселись за обеденным столом. Я, взяв своих любимых солдатиков, копошился рядом и с интересом слушал разговор о наших грандиозных планах.