Читать Четыре карандаша

Привет, я твоя мама.

Возможно это читать тебе странно. И даже очень возможно. Я тебя очень и очень хорошо понимаю. Наверное ты давно уже привык называть так совсем другую, и, наверняка очень хорошую, добрую и умную женщину. Пусть лучше будет так. Это гораздо лучше… Пусть для тебя будет связано это слово с кем-то совсем другим, и не так важно что совсем не со мной. Это лучше, чем оно для тебя будет, и вообще, звучать странно, чуждо и непривычно… Как что-то такое, чего нет и даже не было в твоей жизни… Я надеюсь, что это так – что тебя уже забрали, и забрали так давно и так быстро, что ты и совсем не помнишь – когда и откуда, и что же было, да как, до того. Я верю, что если ты читаешь эти слова – то ты, наверное, теперь уже совсем взросленький, румяный, здоровый и крепкий парень! Возможно – даже совсем такой же по возрасту, как я сейчас. Так что ты меня не стесняйся и не бойся – ведь мы сейчас с тобой, по сути, наверное – ровесники. И, раз уж, я не успела, наверное, для тебя стать "мамой" – так давай же с тобой теперь говорить как друзья! Как товарищи. Не думай, что я буду за что-то ругать или бранить тебя, раз уж я, так вот, внезапно появилась. Даже если ты что-то делаешь не так, и неправильно – так и мама твоя, уж тоже была – не идеал идеальный!.. Надо сказать, да… Всем нам, всегда, наверняка есть о чём в жизни пожалеть… Хоть даже и о самом мелком о чём-то, но есть. И главное – это, знаешь, что? Вот, больше ничего не совершать стараться, такого, чтобы потом стыдно было. Даже если уже и совершил – так ты теперь, только, не делай больше. Вот, просто – знаешь, как? Вот, в каждый момент, когда ты что-нибудь выбираешь – хорошее тебе дело сделать или не очень?.. Так сразу и вспомни – как тебе стыдно было за что-нибудь, что ты не очень хорошее сделал. И сколько ты потом вспоминал и жалел об этом. И, вот и реши для себя – что же тебе лучше: сразу, сейчас пересилить себя, или после – не находить себе места совсем, месяцами и годами… Но это – я так, к слову!.. Ты не думай, что я буду тебя нравоучать и воспитывать. Нет… Это, всё равно, самым лучшим образом может получиться лишь только у самого тебя, как и у любого человека. Ты только можешь воспринимать советы и нравоучения от кого бы то ни было со стороны – от кого угодно… А вот, то – как ты себя сам, внутри воспитаешь – исходя из них, или не исходя: вот это уже никто за тебя не решит. И это – самый-самый главный итог. Это, знаешь, когда не вредно вспоминать? Тогда, когда кто-то тебе что-то советует или учит, а тебе не хорошо. Вот, вроде бы, и верному учат, и правильному – а тебе не хорошо, почему-то, от этих самых слов может быть – так, как будто тебе навязывают, тебя… вот, берут, силой, и заставляют чего-нибудь сделать или решить для себя… Так, как будто – это что-то против твоей воли. Ведь, раз это в тебе утверждают силой, то это, должно быть – не твоё?.. И ты, тут же, те же выводы и убеждения, что сам, сам и так имел внутри себя – начинаешь воспринимать и ощущать как чьи-то чужие, враждебные… А всё только потому, что другие в тебе их не увидели и решили так, что нужно тебе их внушить силой. И ты из обиды начнёшь их от себя отталкивать, вместо того чтобы принять… Не делай этого. Это тяжело, знаю, но попробуй. Ну!.. Всё! Опять получается так, что я тебя просто воспитываю!.. Ну что же это такое! Но ты меня тоже пойми. Ведь мне не довелось, скорее всего, обо всём, что есть в мире и в жизни, с тобой поговорить. А я, всё-таки, мать. Какая-никакая, хоть, но мать. И мне, понимаешь, так хочется передать тебе столько всего!.. Столько хороших и нужных выводов, что я уже сделала за свою жизнь, что это и просто уму не постижимо!.. Мне хочется тебя всему научить. И тем больше хочется, что я сейчас вижу не тебя, ведь ты ещё не появился на свет, а только лишь листок бумаги. И здесь, на листке бумаги мне хочется сразу же что-то сказать, ну… Такое, что соответствует листку. Что-то умное и важное – что и вообще стоит писать на бумаге. А если бы я теперь встретила тебя самого, так, ты уж поверь – мне бы ничто из этих умных вещей, так называемых, в голову бы не взбрело!.. Одни бы глупости сплошные в мою голову и лезли бы! Бежала бы к тебе, обнимала, за волосы трепала бы, да за щёчки, и сюсюкала бы!.. Да, вот и всё! Всё, что мне в голову приходит, если только представлю, что ты, и правда, передо мной стоишь. А так – передо мною листочки и всё… Да и их немного. И мне бы здесь уместить хоть что-то, хоть о чём-то с тобой поговорить, а не просто тебя называть всякими ласковыми именами, как я бы это, точно уж, сделала в реальности. Ведь у меня здесь всего только блокнотик и есть. Я взяла, знаешь, с собой махонький такой, маленький блокнотик – голубенький, с собачкой на обложке. С такой миленькой! Вот, ещё стою у киоска, да и думаю: ну, вот и для чего мне нужен этот блокнот?.. А? Скажите пожалуйста?!. А вот – такой он милашка – что, вот, так и хочется его к себе забрать! Да и не дорогой, вроде бы… Ну, он, знаешь?.. Как, не совсем и блокнот – и блокнотом-то его по нормальному не назовёшь. Так – скорее записная книжка… Или, как?.. Не знаю, даже – как и назвать и описать его… Книжка! Это уж, и вообще – для него громко сказано!.. Конечно… То есть – не такие блокноты, как те, что со спиральками на боку, да и такие небольшие… Маленькие и то. А, вот – вообще махонький. Такой – всего только с пружинками-круглешками сверху. Как будто листы из большого блокнота нарезали на много-много частичек, и каждую  частичку страничкой от моего блокнотика сделали. Такой он маленький!.. Так а зачем я тебе это рассказываю, спрашивается?.. Как будто бы ты не из него мои росказни читать будешь!.. А я и не подумала! Вот ведь странно! Сижу и на это трачу-то, и так не очень-то большой, запас бумаги!.. Ну, ты меня прости… Я вся такая, видишь, неумеха!.. Вот и… Ну, не буду зря тратить бумагу. По крайней мере постараюсь. Я здесь сидела два дня, да и думала, что же мне лучше тебе написать? Так жаль, что я, и вообще, подумала о том, что могу написать – только когда легла в госпиталь. Это непростительная непредусмотрительность, знаю. Но такая уж я. А принести новый блокнот сюда, в общем-то, некому. Врачей и девочек-сестер мне совестно напрягать. А близких у меня нет. Но об этом уж после… Так вот. Я и думала – что же мне будет важнее здесь написать? Хотелось бы столько всего рассказать из своей жизни – из той, что была до того… А вот сейчас стою у окна и смотрю на город, и хочется мне, почему-то, писать тебе и рассказывать, вот именно о том, что сейчас здесь со мной, и сию секунду… Ты знаешь, я думала, что важнее, наверное – уж если и рассказывать про меня, то уж рассказать тебе какие-то те моменты, которые особенно важны. Те, которые как-то так на меня повлияли и изменили хоть что-нибудь во мне так… что я стала лучше. И жить мне стало лучше. Зачем?.. Чтобы ты, прочитав это, мог для себя сделать тоже какие-то выводы и что-нибудь важное понять. А вот, знаешь… Я теперь и не пойму – стоит ли мне описывать то, что было со мной раньше?.. Или большую ценность имеет даже то, что происходит со мной сейчас? Мне лучше полагаться в этом вопросе на чувства – ибо они, дорогой мой, наивысшее мерило ценности всего с нами произошедшего. А здесь, уже здесь, в этой палате, со мной произошло что-то… И с чувствами моими тоже – что не сравнимо ни с чем! Ты знаешь, это совершенно новое ощущение, которое просто пришло и поселилось у меня внутри уже здесь. И это прекрасное ощущение!.. Я никогда не думала, что белые простыни и бледно-голубой цвет стен могут так повлиять на моё ощущение… Да и город из окна нашего этажа выглядит так, что кажется – он так далеко!.. Здесь так много видно всего, и это наверняка от удачного расположения здания. Так вот, город выглядит, тоже – светлым, светло-сизым или слегка желтоватым. Особенно в утренние часы. Тогда я вижу туман – светлую тонкую дымку над оживленной дорогой и над далекими зданиями, что высятся на горизонте. Да и небо… Небо здесь кажется таким светлым и ясным в эти утренние часы!.. А мир – таким оживленным, таким живым!.. Мне видится в каждой проезжающей мимо машине, где солнце оставляет отблески в боковых стеклах… в каждой фигуре проходящего там, по улице, человека (а особенно если двое или трое идут вместе)… в каждом окне, зажженном утренним светом солнца вместо вечернего света ламп… столько жизни!. Столь-ко!.. Как никогда мне не виделось. И во мне, словно, протекает, в самой, вся, вся эта жизнь, когда я на неё смотрю!.. Мне кажется, что что-то подобное я видела в детстве. Это что-то из моих детских ощущений, и это прекрасно!.. Стоят такие чудесные летние деньки, мой дорогой, и в воздухе так тепло и комфортно, что по утрам стоять у открытого настежь окна, из которого долетает до меня немного прохладной свежести – так это настолько прекрасно! И хотя Тамара Васильевна всё бранится, когда это видит, но это, как я понимаю, только из заботы обо мне. А мне всё только смеяться ей в ответ, каждый раз, хочется, да и расцеловать её даже – ведь и она, когда входит в палату с веником и совком – так и в ней ведь такая жизнь!.. Ты понимаешь, это странно, конечно, что именно теперь мне так ярко случилось ощущать жизнь, когда, вроде бы… Но, ты знаешь, меня уж зовут на анализы. Ты прости, я потом допишу. До встречи!