1
В подъезде на своем этаже Егор увидел трех мужиков в темных куртках с полицейскими нашивками. Ясно, это за ним, потому что вчера он привязал белую ленту на школьный забор. Ладони вспотели, горло стало распирать, как будто начиналась аллергия, но раньше в подъезде у него никогда не бывало приступов. Значит, не аллергия, хотя лучше бы она. Может, если ты начинаешь задыхаться, тебе дают медотвод – или как это называется, когда тебя не арестовывают, потому что ты вот-вот кони двинешь?
Его заметил один из мужиков.
Ты тут проживаешь, спросил он.
Мужик казался крупным из-за куртки, но лицо было совсем детское. Тело квадратное, а голова как шар, как будто голову пупса приделали к телу качка. Кожа вокруг глаз красная, а брови белые. Что будет, если сказать, что нет? Убежать? А потом из страны? Денег у него всего равно нет. Может быть, несовершеннолетних не задерживают?
– Ну да, – ответил Егор. – А что такое?
Он так надеялся, что есть какое-то простое объяснение всему, что происходит. Может, ограбили кого-то на их этаже и теперь допрашивают соседей, может, дед с четвертого опять включил газ и начать орать, что всех подорвет, хотя он давно так не делал. С прошлого лета где-то. Егор даже не знал, живет он там или нет, может, уже в дурку забрали.
Он прошел в квартиру, потому что топтаться у порога не было смысла, и почему-то успокоился, увидев, что внутри есть женщина. Женщины казались более договороспособными, чем мужики с нашивками. В руках она держала папку с бумагами и читала монотонно: «На основании постановления следователя Дзержинского района… Вы в этой квартире проживаете?»
Папа никуда не смотрел. На фоне полицейских в куртках он казался мелким – как будто любой из присутствующих, кроме женщины с постановлениями, мог его проглотить и стать от этого еще больше. Он отвечал невнятно, так что даже Егор, стоя в двух шагах, не мог ничего расслышать, но женщина, видимо, могла, потому что задавала другие вопросы, и на них он тоже отвечал.