– Доброе утро, чудесный мир! – кричу я в сторону дежурки, пробегая через турникет, и активно жестикулирую.
Сидящие там, как милые обезьянки за стеклом в зоопарке, реагируют совершенно по-разному.
Коллега из отдела, опер Миша Кологривый, издевательски усмехается, а Сенечка Юрьевич, оперативный дежурный, приветливо машет в ответ и, разглядывая мой кислотно-желтый утепленный плащ, снисходительно качает головой. Остальные ведут себя как обычно – делают вид, что меня нет.
Как же надоело!
Многие мужчины даже в современном обществе ни во что не ставят нас, независимых женщин! И пусть мне всего двадцать два, но я чувствую в себе такую внутреннюю силу и безграничную любовь к человечеству, что мысленно всех-всех прощаю.
– Завьялова! – словно в рупор окликает дежурный. – К подполковнику на ковер. Быстро!
– Руки в ноги, рыжая, – скрипит Кологривый.
Я закатываю глаза, ощущая, как внутри поднимается предательская волна ужаса. В панике оглядываюсь назад.
Может, сбежать? Ну ее, эту мечту!
Пожалуй, оперативная работа – мужская, таящая в себе множество опасностей, – не для дамочек вроде меня… Тут же сама себя одергиваю.
Ведь знала, что как следует получу по шапке, когда взяла на себя смелость помочь соседке. Муж у Нелли – самый настоящий Тиран Тиранович. Пять лет он держал жену с детьми в страхе и ужасе. А на прошлой неделе все – крышка!
Надоело это терпеть, поэтому я выкрала наручники у своего непосредственного руководителя, грозного майора Бойцова, и… о ужас – приковала соседа к батарее.
Пропажу Бойцов довольно быстро заметил и устроил мне такую прилюдную порку, что до сих пор в ушах шумит. Затем он уладил конфликт с соседом, попутно озвучив, что, если тот и дальше будет кошмарить жену – придется отдохнуть пятнадцать суток.
Как оказалось, зря не применил санкции сразу! Потому что недоделанный Рэмбо в трико прямиком отправился в прокуратуру, где накатал на меня жалобу. Теперь моя прекрасная карьера стажера в районном отделе полиции грозит закончиться, едва начавшись!
Стоя рядом с массивной дверью, ведущей в кабинет начальника, размышляю, что лучше сделать. Перекреститься или сразу написать рапорт об увольнении?
Пожалуй, положусь пока на Господа Бога.
– Можно? – пищу я, приоткрывая дверь.
– Можно, Завьялова! – орет подполковник.
Кажется, на все отделение.
Упс!
– Добрый день, – блею как овечка.
– Добрый?! – рычит Борис Николаевич. – Тогда, как только наступит злой, сразу же пиши рапорт и заказывай себе поминальную. Дура! – звенит в ушах. – Малолетняя дура!
Ну зачем так-то?
Я вздрагиваю от резкого стука. Это Борис Николаевич о стол ладонью бьет. Как бы не сломал руку-то. Переживаю.
Опустив голову, я вжимаю ее в плечи и иду к вытянутому столику, который примыкает к заваленному бумагами рабочему месту подполковника. По-прежнему не поднимая глаз, усаживаюсь на стул. Напротив – мужские руки, увитые крупными выступающими венами. Ухоженные, с аккуратными ногтями. Украдкой рассматриваю красивые пальцы, блестящий циферблат и кожаный ремешок на часах.
Руки, которые я узнаю даже во сне…
Это и есть Бойцов. Или мой прекрасный майор Тимур Иванович. Вернее, мой он, конечно, всего лишь как начальник.
Кстати, Бойцов терпеть меня не может. Как видит, сразу зубами скрипит, будто у него заболевание нервной системы или еще что похуже, связанное с паразитами.