Читать Человек из СССР. Пьесы 1927–1938

Шрифт

Интервал

Издательство CORPUS ®

От редактора

Настоящий том составили три самые известные пьесы Владимира Набокова, написанные в Германии и Франции в 1926–1938 гг., – драма «Человек из СССР» (1927), драматическая комедия «Событие» (1938) и драма «Изобретение Вальса» (1938). В отличие от «Трагедии господина Морна» (1924) и ранних пьес, включенных нами в сборник «Скитальцы. Пьесы 1918–1924» (в серии «Набоковский корпус»), три последние пьесы Набокова написаны прозой. Они создавались не только для чтения, но и для постановки, с учетом возможностей русских эмигрантских театров того времени. Первые две пьесы были поставлены и имели успех, премьера «Изобретения Вальса», подготовленного к постановке в Париже в 1939 г., была отменена из-за разногласий талантливого режиссера Ю.П. Анненкова с руководством «Русского театра» и начавшейся войны.

Для настоящего издания текст неопубликованной при жизни Набокова пьесы «Человек из СССР» заново сверен с архивным источником, «Изобретение Вальса» впервые публикуется по поздней расширенной редакции 1968 г., в текст «События» внесены исправления, сделанные Набоковым после единственной журнальной публикации пьесы в 1938 г. Обстоятельное эссе Дмитрия Набокова «Набоков и театр» заново переведено и снабжено примечаниями. В Приложении публикуются письма друзей Набокова о постановке «События», посланные из Парижа в Ментону.

Подробнее об истории создания, публикации и постановки пьес Набокова, а также о составе томов, посвященных драматургии Набокова в серии «Набоковский корпус», см. нашу заметку «От редактора» и статью «Изобретение театра» в сборнике «Скитальцы. Пьесы 1918–1924».

Наши комментарии к «Событию» и «Изобретению Вальса» были опубликованы в 2000 г. в пятом томе собрания сочинений Набокова, выпущенного издательством «Симпозиум», дополнены в издании «Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме» (СПб.: Азбука-классика, 2008) и для настоящего издания уточнены, пересмотрены и существенно расширены.

В публикуемых пьесах сохраняются некоторые авторские особенности правописания и транслитерации. Конъектуры даются в угловых скобках.

Человек из СССР

Драма в пяти действиях

Действующие лица:

Кузнецов, Алексей Матвеевич – коммерсант. Ольга Павловна – его жена.

Ошивенский, Виктор Иванович – хозяин кабачка, бывший помещик.

Ошивенская, Евгения Васильевна – его жена.

Марианна Сергеевна Таль – кинематографическая актриса.

Люля <Рубанская> – ее подруга.

Барон Таубендорф, Николай Карлович – официант, бывший офицер.

Федор Федорович – официант, бывший офицер.

Помощник режиссера.

Эмигранты, статисты, рабочие и проходящие ноги.

Действие происходит в наши дни в Берлине.

Действие I

Кабачок-подвал. В глубине – узкое продольное окно, полоса стекла, почти во всю длину помещения. Так как это окно находится на уровне тротуара, то видны ноги прохожих. Слева – дверь, завешенная синим сукном, ее порог на уровне нижнего края окна, и посетитель сходит в подвал по шести синим ступенькам. Справа от окна – наискось идущая стойка, за ней – по правой стене – полки с бутылками, и поближе к авансцене – низкая дверь, ведущая в погреб. Хозяин, видимо, постарался придать кабачку русский жанр, который выражается в синих бабах и павлинах, намалеванных на задней стене, над полосой окна, но дальше этого его фантазия не пошла. Время – около девяти часов весеннего вечера. В кабачке еще не началась жизнь – столы и стулья стоят как попало. Федор Федорович, официант, наклонившись над стойкой, размещает в двух корзинах фрукты. В кабачке по-вечернему тускловато, – и от этого лицо Федор Федоровича и его белый китель кажутся особенно бледными. Ему лет двадцать пять, светлые вол осы очень гладко прилизаны, профиль – острый, движенья не лишены какой-то молодцеватой небрежности. Виктор Иванович Ошивенский, хозяин кабачка, пухловатый, тяжеловатый, опрятного вида старик с седой бородкой и в пенсне, прибивает к задней стене справа от окна большущий белый лист, на котором можно различить надпись «Цыганский Хор». Изредка в полосе окна слева направо, справа налево проходят ноги. На желтоватом фоне вечера они выделяются с плоской четкостью, словно вырезанные из черного картона. Если сравнить действие на сцене с музыкой, то эти силуэты ног служат как бы черными музыкальными нотами. Разумеется, проходят они не беспрерывно, а со значительными промежутками. С поднятия занавеса и до той минуты, когда Федор Федорович, при появлении Кузнецова, спустит шторы, проходит всего десять пар ног, из которых две встречные, две непосредственно следуют одна за другой, а остальные проходят поодиночке.