Мне больно. Невыносимо больно осознавать, что наша история состоит из одной лишь лжи, а я по своей глупости приняла её за нерушимое счастье.
– Так ты обманывал меня? Лгал мне всё это время? – в полнейшем недоумении смотрю на него. Требуется пару секунд, чтобы, наконец до меня дошло, что рядом со мной стоит гнусный человек. – Пусти меня! Отпусти меня сейчас же!
– Подожди! Вика! – кричит он, когда вырываюсь из его рук. Я устремляюсь из здания прямиком в рощу, чтобы скрыться от него за белоствольными берёзами. – Постой, ягодка! Я же хочу тебе всё объяснить!
Но во мне не так много сил, как казалось. Марк быстро догоняет меня, хватает за запястье и прижимает своим телом к толстому стволу берёзы.
– Уйди от меня! Скройся нахрен! – с придыханием произношу я, отвернув лицо в сторону. – Видеть тебя не желаю! Ты подлец!
– Да, сука! Да, я подлец! – со всей силы шарахает кулаком по стволу, чуть выше моей головы, рявкая на меня что есть мочи. От его раскатистого голоса дыхание спирает, а ноги сводит судорогой, как только я вижу кровь на его руке. – Я подлец! Потому что всерьёз хотел выместить на тебе свою злость, когда узнал, что ты кувыркаешься с ним! И знаешь что? Тогда я был не просто в ярости… Тогда в меня вселился сущий дьявол. Я хотел растоптать тебя, забрать твою душу и мучить пока ты не свихнёшься к чёртовой матери, но потом… Потом всё изменилось.
– Захотелось ещё и трахнуть меня, да?
– Нет, то есть да! Но не ради какой-то там мести.
– А ради чего же?
Марк обхватывает моё лицо ладонями. Он дышит очень часто, выдерживая напряжённую паузу.
– Ты заразила меня собой, заразила мою кровь. Я проклинаю того, кто наделил людей эмоциями, чувствами. Я думал, что это что-то прекрасное и этому есть масса определений, пока не понял, что не бывает так, как в кино, – его лицо искажается в страдальческой гримасе, когда он бросает взгляд на свою окровавленную руку. – Это больно, чёрт возьми. Я не узнаю себя. Бегаю сейчас за тобой, как идиот, когда другой я плюнул бы на тебя.
– Так не бегай! – пытаюсь отпихнуть его от себя. – Кто тебя заставляет!?
– Да не могу я не бегать уже! Не могу! А знаешь, почему? – вымученно выдыхает, как будто я приношу ему одни лишь страдания, а я рассеянно мотаю головой. – Да потому что люблю я тебя!
– Чего? – беззвучно произношу, шевеля губами.
– Любовь – это боль, – смотря мне пристально в глаза, охрипши проговаривает. Он проводит большим пальцем по моей щеке и легонько смахивает с неё слезинку, не давая ей скатиться и смочить мои пересохшие губы. – Я болен тобою, Вик. Я очень сильно болею тобой, но я буду счастлив в своём мире боли, пока ты будешь рядом… Если ты будешь рядом…
* * *
Двумя месяцами ранее
– Может войдёшь? Мамы дома сегодня не будет, – уверенности в голосе этой девчонки – крупица, но желания в глубинах глаз хоть отбавляй. – Можем… ну… чай попить или киношку какую-нибудь посмотреть.
Нет.
Зря она мне это сказала. Ещё минуту назад я хотел лишь поцеловать её на прощанье. Страстно. Дико. Со сталкиванием зубов, как это обычно бывает. Потом я поехал бы к себе домой, заперся в ванной и по традиции снял бы напряжение перед сном, но сейчас… Теперь мой внутренний изголодавшийся монстр пробудился от спячки и требует от меня всего самого развязного и грязного.