Оформление и макет Андрея Рыбакова
Художественное оформление и макет А. Рыбаков
Ответственный за выпуск А. Шаталов
Редактор А. Себелев
Руководитель проекта И. Серегина
Технический редактор Н. Лисицына
Корректор О. Ильинская
Компьютерная верстка Н. Черлова, М. Поташкин, Ю. Юсупова
© Н. Тодрия, перевод, предисловие, послесловие, комментарии, 2008
© А. Рыбаков, оформление, макет, 2008
© Альпина нон-фикшн, 2008
© Издательство «Глагол», 2008
© Электронное издание. ООО «Альпина Паблишер», 2012
Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Урожденная Мария София Ольга Зинаида Годебска, мадам Натансон, мадам Эдвардс, мадам Серт, Мися, как называли ее на русский лад в кругах дягилевской антрепризы, и, наконец, просто Мизиа для всего художественного и светского Парижа.
Смешение кровей: польской, бельгийской, еврейской. Родилась в 1872 году в Санкт-Петербурге. Детство и юность провела в Бельгии, а потом переехала в Париж – уже навсегда. Родной язык – и единственный – французский, которому твердое и слегка раскатистое «р», как находили ее друзья-французы, придавало особый «славянский» шарм. Ее портреты, написанные Ренуаром, Тулуз-Лотреком, Боннаром, Вюйаром, Валлоттоном[1], можно увидеть в музеях разных концов света – в Лувре и Метрополитен в Нью-Йорке, в Норфолке, штат Виргиния, и в Лионе, в Лондоне и Тель-Авиве, в парижском Музее современного искусства и в Хьюстоне, Берне, Брюсселе, Дрездене, Цюрихе, не говоря уже о том, что они хранятся во многих известных частных коллекциях и экспонируются на различных выставках. Ей посвятили свои сочинения Стравинский, Равель и Пуленк[2], Малларме и Верлен[3] писали ей стихи. Она была другом Дягилева[4] и Пикассо. Стала прообразом героини романа Кокто[5] «Самозванец Тома» и двух персонажей «В поисках утраченного времени» Пруста[6]. О ней писали в своих дневниках Поль Клодель[7] и Андре Жид[8].
На склоне лет, уже почти совсем потеряв зрение, Мизиа продиктовала воспоминания, в которых рассказала историю своей жизни, достойную пера романиста начала XX века. Рассказала, казалось бы, с подкупающей искренностью. На самом деле в ее книге (она назвала ее «Мизиа») о некоторых, причем важных событиях сказано расплывчато, какие-то эпизоды романтизированы, о чем-то она умалчивает, где-то говорит полуправду, а изредка и вовсе неправду. Не случайно хорошо знавшие Мизию люди, прочтя ее мемуары, улыбались и говорили, что в них есть все, кроме настоящей Мизии.
Ей хочется предстать перед читателем наивной, беспомощной, незащищенной «маленькой девочкой», как она не раз себя называет. Пусть избалованной, пусть этакой enfant terrible[9], посмевшей прервать пение самого великого Карузо, но при этом чистой и самоотверженной.
И все же она не удержалась и процитировала дифирамбическую статью Кокто, где он называет ее «молодой тигрицей с нежным и жестоким личиком кошечки». Этой Мизии, которая, можно сказать с уверенностью, нравилась ей самой и о которой Поль Моран