Читать Остатки
На дороге одиноко горел светофор.
Вдоль неровного асфальтового полотна тянулись ухоженные когда-то деревья и кустарники, теряясь вдали. Там, за ними, невидимо и размыто существовала обшарпанная автобусная остановка, помнившая ещё молодого Горбачёва, за ней была поликлиника, а дальше то ли рынок, то ли хозяйственный магазин. Параллельно дороге рваными кусками, перемежаясь выбоинами и буграми, вился тротуар. Хотя, если подумать, тротуар – это от французского trottoir – пешеходная дорожка, которое образовалось от trotter – быстро ходить или бежать. Ничего французского в этом порождении нерадивых городских служб уже не осталось, даже если когда-то и было. И бегать здесь решился бы только отчаянный человек.
Старик таким человеком не был, поэтому шёл медленно, обстоятельно, не торопясь, слегка опираясь на резную, из тёмного дерева трость. Держаться он старался прямо, хоть и давалось ему это с трудом. В руке у него была зажата аккуратно сложенная в четыре раза авоська: Старику нужно было в магазин, который находился на той стороне дороги. Сам он жил по эту сторону, в небольшом деревянном доме на две квартиры, с небольшим огородом и покосившимся забором. Словом, в таком же доме, как и все другие. Они плотно лепились друг к другу вдоль узких улочек, то ли сбитые в кучу неведомой силой извне, то ли прижавшиеся покрепче из страха перед ней. А может, быть просто ссохлись под неумолимым давлением времени так же, как морщины прорезают молодое некогда лицо. Жизнь на этой стороне текла тягуче, застревая в кривых переулках, спотыкаясь в глубоких колеях, но упорства ей было не занимать: через поломанные доски выглядывали заботливо посаженные кем-то цветы, то тут то там попадались аккуратно сколоченные лавки, свежевыкрашенные яркие ставни и весёлые елочки бордюров на клумбах. В зарослях одичавшего шиповника вили гнезда птицы, у чьих-то ворот приветливо виляли хвостом лохматые собаки, а у чьих-то – гордо возлежали на калитке пушистые коты, щурясь на солнце и лениво зевая. По накренившимся столбикам оград цеплялся вьюнок, а вдоль стен по крышам вился дикий виноград, в котором жили мушки, осы, стрекозы и даже пауки, отчего каждое лето можно было услышать громкую ругань, крики и обещания обрезать к чертям этот рассадник. Но каждый раз лето заканчивалось, и ничего не менялось. Всё на этой стороне будто отторгало любые изменения, бережно храня остатки былых времён и упрямо пытаясь выжить.
А по ту сторону были модные новостройки из белого кирпича, плавящиеся на солнце асфальтовые парковки у домов, был бетонный парк и бетонный фонтан с каменными фигурами диковинных зверей, были яркие прямоугольные указатели, светящиеся вывески, прямые линии и идеальные углы. И магазин.
Старику нужно было перейти дорогу, и это не вызывало у него особой радости. Во-первых, ему там не нравилось, а во-вторых, идти было далеко. Были ещё и в-третьих, и в-четвёртых, и в-пятых, но уже и первых двух хватало, чтобы значительно испортить настроение. Когда он подошёл к светофору, на нём горел зелёный. Он оглянулся по сторонам. В пределах видимости не наблюдалось ни одной машины. Вот и зачем, спрашивается, в таком захолустье светофоры? Раньше их не было и ничего, жили как-то люди, ответственнее были, а не надеялись бездумно на столбы с лампочками. Перехватив поудобнее трость, Старик ступил на дорогу. Тут не надо было лавировать между ямами и идти было легче. Он не торопился, не хватало ещё посреди перехода упасть. Вокруг стояла привычная летняя тишина, чириканье птиц и шелест ветра в верхушках деревьев перебивал только мерный стук обитого железом наконечника трости и шарканье ботинок.