Читать Пункт назначения

Удовольствие относительно.

Чем сильнее мучение, тем больше

восторг от исцеления!

Вот черт…

Почему опять такой яркий свет? Ну неужели нельзя было сделать так, чтобы яркость ламп увеличивалась постепенно, когда я вхожу в отсек? Хоть иногда, но они могли бы к нам прислушиваться. Делают все, словно лучше всех знают, как надо, а сами ни дня не провели в жилом отсеке.

Ладно, больше не ругаемся. Что там сегодня у нас, подсвети? У меня такое ощущение, что триста двадцатый день был вчера. Данные на информационном дисплее вообще обновляются, или эта железяка вконец проржавела и зависла? Эй, але! Открой бортовой журнал.

И где здесь данные о состоянии корабля? А о местонахождении, скорости перемещения? И что вообще означает это «ОК»? Я и без бортового журнала понимаю, что раз не болтаюсь в невесомости с заиндевевшими, стеклянными глазами и опухшим от вскипевшей в вакууме крови, вывалившимся языком, то у нас все хорошо. Мне нужна конкретика, какой износ реактора, сколько вещества собираем и перерабатываем, карта с траекторией полета, сколько еще лететь… и долетим ли вообще! Ты слышишь? Твоего «ОК» слишком недостаточно.

Если система диагностики испортится, то всегда все будет «ОК».

А ведь я часто думаю, что так оно и есть, система давно сломалась, и мы никогда не доберемся до точки развертывания.

Мы…

Кто мы?

Я.

Я не доберусь до развертывания на этой посудине. На этом ржавом корыте, не способном обеспечить даже нормально функционирующую систему диагностики и навигационного отслеживания. И что ты мне сейчас моргаешь индикаторами? Думаешь, я резко изменю свое мнение? Ты – старое корыто, ведро с болтами, куча мусора, и я жду не дождусь, как мы прибудем на место, развернем мост и по нему переместимся обратно в стартовую систему. Там, в свете родного солнца, и окончится твое издевательство надо мной.

Не знаю, как это иначе назвать. Издевательство и есть таково. Как говорили предки: гореть и тебе, и тому, кто тебя создал, в аду.

Родное солнце. Как же я соскучился по солнцу. Тебе никогда этого не понять, и я даже не знаю, как тебе объяснить. Солнце, оно такое большое и беспощадное, оно легко может сжечь кожу, если она у тебя есть, но оно же делает небо голубым. Таким глубоким, нежным и бескрайним, точно ее глаза…

Ногти давно не подстригал. На среднем пальце, смотри, почти не вырос. Все по-разному растут, кто-то больше, кто-то меньше. Все как у людей, кому-то достается много, а кто-то не получает ничего.

И опять только про нее да про нее! Вот почему ты так любишь все испортить?! Такой же мерзкий, как и те, кто тебя выдумали. Как только мы вернемся на Землю, я стану знаменитым первооткрывателем моста в самую дальнюю звездную систему, а тебя, консерва, разберут на запчасти. И поделом тебе! Хотя кому сейчас нужно это старье, что в тебе напихано. Тебя спишут в утиль, прямехонько в конвертер масс. Очнешься, а ты калькулятор или, еще того хуже, чьи-то трусы.

А вообще, если хорошо подумать, ведь весь наш мир – это один большой конвертер масс… Звезды рождаются и взрываются, постоянно перемешивая свое вещество, создают новые планеты вокруг себя, чтобы потом их разрушить и создать вновь. Как волны в океане одна нахлестывается на другую и, казалось бы, исчезает, а нет. Из нескольких таких волн образуются другие, новые. Каждая волна пропадает в небытие, чтобы дать возможность новым волнам вздыбиться ввысь, расплескаться пенными брызгами по всей воде, смешаться в диком блендере природы, чтобы исчезнуть и стать частью чего-то большего. Вот и в тебе есть частички многих и многих людей, живших до нас.