Я был маленький и всех спрашивал: «Почему?» Мама скажет:
– Смотри, уже девять часов.
А я говорю:
– Почему?
Мне скажут:
– Иди спать.
А я опять говорю:
– Почему?
– Потому что поздно.
– А почему поздно?
– Потому что девять часов.
– А почему девять часов?
И меня за это называли Почемучкой. Меня все так называли, а по-настоящему меня зовут Алешей.
Про что мама с папой говорили
Вот один раз приходит папа с работы и говорит маме:
– Пускай Почемучка уйдет из комнаты. Мне нужно тебе что-то сказать.
Мама мне говорит:
– Почемучка, уйди в кухню, поиграй там с кошкой.
Я спрашиваю:
– Почему с кошкой?
Но папа взял меня за руку и вывел за дверь. Я не стал плакать, а то бы не услышал, что говорит папа. А папа говорил вот что:
– Сегодня я получил от мамы письмо. Она просит, чтобы ты с Алешей приехала к ней в Москву. А оттуда она с ним поедет в Киев. И там они пока будут жить. А когда мы устроимся на новом месте, то возьмем его от бабушки.
Мама отвечает:
– Я боюсь Почемучку везти, он кашляет. Вдруг по дороге совсем разболеется.
Тогда папа решил:
– Если он ни сегодня, ни завтра кашлять не будет, то, я думаю, можно его везти.
– А если он хоть раз кашлянет, – говорит мама, – с ним нельзя ехать.
Я все слышал и боялся, что как-нибудь кашляну. Мне очень хотелось поехать далеко-далеко.
Как мама на меня рассердилась
До самого вечера я не кашлял. И когда спать ложился, не кашлял. А утром, когда вставал, я вдруг закашлял. Мама слышала. Я подбежал к маме и стал кричать:
– Я больше не буду! Я больше не буду!
Мама говорит:
– Что ты кричишь? Чего ты не будешь?
Тогда я заплакал и сказал, что не буду кашлять.
Мама спрашивает:
– Почему это ты боишься кашлять? Даже плачешь?
Я ответил, что хочу ехать далеко-далеко, а мама сказала:
– Вот как! Ты, значит, все слышал, что мы с папой говорили? Фу, как нехорошо подслушивать! Такого гадкого мальчишку я все равно не возьму.
– Почему? – спросил я.
– А потому, что гадкий. Вот и все.
Мама ушла в кухню и стала готовить обед. Она закрыла дверь и ничего не слышала. А я ее все просил:
– Возьми меня! Возьми меня!
Но мама не отвечала. Она рассердилась окончательно. Теперь все пропало!
Когда утром папа уходил, он сказал маме:
– Так, значит, я сегодня еду в город брать билеты.
А мама говорит:
– Какие билеты? Один только билет нужен.
– Ах, да, – вспомнил папа, – совершенно верно: один билет. Для Почемучки не надо.
Когда я услышал, что для меня билета не берут, я заплакал и хотел побежать за папой, но папа быстро ушел и захлопнул дверь. Я стал стучать в нее кулаками. Тут вошла наша соседка – она толстая и сердитая – и говорит:
– Это еще что за безобразие?
Я побежал к маме. Бежал и очень плакал. А мама прогнала меня:
– Уходи прочь, гадкий мальчишка! Не люблю тех, кто подслушивает.
А вечером папа приехал из города и сразу меня спросил:
– Ну, как ты? Кашлял сегодня?
Я ответил, что ни разу. А мама сказала:
– Все равно – он гадкий мальчишка. Я таких не люблю.
Потом папа вынул из кармана спичечную коробку, а из коробки достал не спичку, а твердую бумажечку. Она была коричневая, с зеленой полоской, а на ней буквы всякие.
– Вот, – сказал папа, – билет! Я на стол кладу. Спрячь, чтобы потом не искать.
Билет был всего один. И я понял, что меня не возьмут.