Кабинет математики был освещён тремя тусклыми оранжевыми лампами, создававшими уют. В то же время ощущение холода провоцировало мой и без того сонный разум погрузиться в дрёму. Я смотрел в окно, сосредоточившись на тёмно-свинцовом пятне, которое так добросовестно смешала природа в своей палитре.
Дождь изливал всю свою душу земле, отчего накидка на её плече насквозь промокла и потемнела. В свою очередь ветер, ругал их за бессмыслицу, которой они занимались.
– Как видите, ветви параболы направлены вверх, что говорит нам о…
Монотонный голос учителя не оставлял абсолютно никаких шансов вникнуть в тему урока. Но вдруг, кое-что привлекло моё внимание.
Из коридора, через открытую дверь, бумажным самолётиком влетел запах духов…
Её звали Сью.
Она была маленького роста. Красивые каштановые волосы, губы цвета клубничного мороженого… зелёные глаза, мягкий голос. Ей не требовалось надевать юбки или носить розовое, чтобы подчеркнуть свою женственность. Безупречная, походила она на скульптуру Антонио Канова>1.
Помню первый день, когда заметил её. Это был вторник. Время? Что-то около половины двенадцатого. Мы с моим другом Дэнисом подошли к кабинету математики.
– Если я сегодня получу хотя бы одну четвёрку, мама даст мне денег ещё на одну пачку футбольных карточек, – с оживлением делился он.
– Боже мой, – удивлялся я, – кто ещё собирает эти карточки? Они были популярны, когда я ходил в детский сад!
– Отвали, они же просто офигенные! Вчера мне попался Гризманн>2. Очень редкая карточка.
Кабинет математики находился почти в самом конце коридора, на втором этаже. По правую сторону галереи пятнистой змейкой тянулись окна, а по левую располагались классы. Стены коридора были тёмными, однако это не делало его визуально уже. По-настоящему узким он становился, когда десятки учеников после уроков толпами пересекали его. Но сейчас, за три минуты до урока, коридор был почти пуст.
Мы ждали, когда придёт учитель. Рядом с нами стояла моя одноклассница Лу со своей закадычной подругой Аидой. У Аиды был чёрный цвет кожи и грязно-коричневые глаза. Она часто ругалась матом и вообще вела себя как парень. Сначала мы с ней враждовали. Это были бесконечные глупые подколы и наигранный, раздражающий смех из-за любого моего прокола. Заканчивалось это хоть и редкой, но эпической кульминацией – полётом наших вещей по классу. Сейчас отношения с ней были нейтральными, что полностью устраивало и меня, и её. Конечно, нужно справедливо отметить, что иногда в ней просыпалась человечность, хотя проявлялась она своеобразно. Например, когда мы ссорились с Лу, она заступалась за неё с весомыми аргументами вроде: «Ну а какого х** ты лезешь? Она тебя трогала?»
И всё же фраза: «Кто слегка мудаковат, порой бывает человечен» – была про неё.
С Лу у нас были более тёплые отношения. Где-то три года назад она влюбилась в меня, и мы стали общаться. Мне же не нравилась Лу, поэтому дальше дружбы ничего пойти не могло. Но тысячи слов, сказанных друг другу, объединяли, а множество приключившихся с нами историй делали нечужими людьми.
Из класса информатики, что находился рядом, вышла девочка. Я обратил на неё внимание, когда она подошла к Аиде и Лу. Девочки поцеловались, приветствуя друг друга.