Рейд Палермо пылал. Горящие обломки многочисленных кораблей освещали южный сицилийский вечер будто днём. А ещё всё бушевало в душе адмирала, хотя он тщательно сдерживал рвущуюся наружу радость. Он это сделал! Можно сколько угодно скрывать мысли от окружающих, но не от себя. Ушаков хотел проявить свои таланты в битве с сильнейшим, и судьба предоставила шанс.
Да, они неожиданно атаковали противника. Дали бой на своих условиях. Но кого это волнует, если их страны находятся в состоянии войны? Сражению предшествовала многолетняя подготовка. Восемь долгих лет он планомерно изучал стратегию и тактику вражеских адмиралов, атаки в линию или колоннами, нордвинд, фордевинд, способы стрельбы и много всего иного. Погружался буквально во все мелочи и детали.
Ещё он день за днём перестраивал и готовил российский флот. Новые корабли, система связи и люди. Нынешние экипажи просто не сходили на берег. Учебные выходы чередовались со стрельбами или рейдерскими операциями против берберских пиратов. Последние послужили хорошим материалом, для отработки его новинок. Царство им небесное.
Так же ему удалось переубедить своих подчинённых, что нет в мире непобедимых. Всё зависит исключительно от знаний и выучки личного состава. Благо Средиземноморская эскадра всегда получала новейшие корабли и лучшие кадры. Он придумывал новые способы подготовки и манёвров, подключая талантливых подчинённых. Инициативные офицеры делали карьеру, а косные и малограмотные переводились в запас. Адмирал резал по живому, но отдача показывала его правоту. Особое внимание уделялось связи. Можно было с гордостью сказать, что русская эскадра сейчас наиболее управляема в условиях боя.
Но самое главное – Ушаков создал морской корпус в Средиземноморье. Его начинания далее были подхвачены Чичаговым на Балтике. Более не было рафинированных аристократов, живущих в роскошных каютах и делающих всем одолжение своим нахождением во флоте. Или рядовых моряков, не проникшихся любовью к своей службе и кораблю. Именно над отношением к делу и последующей гордостью за профессию, адмирал бился не один год. Сотни списанных на берег офицеров, жалобы, обиды и дуэли. Десяток забракованных рекрутских пополнений из бывших крестьян, которые просто боялись моря. Но он был настойчив и терпел. Теперь всё было подчинено исключительно цели. Её выполнение, даже не обращая внимание на устаревшие и идиотские уставы времён Петра, стало основной задачей экипажа. И ещё универсальность. Никто не знает, чего ему стоило сломать костную и неповоротливую систему русского флота.
Фёдор Фёдорович Ушаков ещё раз посмотрел на догорающие обломки Средиземноморской эскадры англичан. Где-то здесь тонет сто двадцати пушечная «Каледония» краса и гордость английского флота, всего как год спущенная на воду. И старый враг, адмирал Элфистон, тоже кормит рыб вместе со своим моряками.
Русский флотоводец наконец-то дал волю чувствам и широко улыбнулся. Рядом облегчённо выдохнул его верный сподвижник, контр-адмирал Грейг[1], который сделал для сегодняшней Виктории поболее многих. Его начальник штаба разработал эту молниеносную атаку.
– Гантом прислал флаг-офицера. Французы уточняют, когда мы покинем акваторию острова. Чёртовы шакалы, – не удержался потомок шотландцев на русской службе.