Похоже, наступал конец тому, что казалось мне вечностью.
Я попробовал пошевелить пальцами ног. Успешно. Я лежал, распластанный, на больничной койке, закованные в гипс ноги – на подвесе, но все еще мои.
Я зажмурился, потом снова открыл глаза. Трижды.
Стены комнаты наконец обрели четкость.
Где я, черт побери?
И туманы медленно таяли, оставляя остатки того, что именовалось моими воспоминаниями. Ночи… сиделки… уколы. Стоило мне чуточку прийти в себя, всякий раз являлся кто-нибудь и всаживал мне дозу. Вот так вот. Да. Но теперь я хотя бы наполовину я. Значит, с этим пора кончать.
Вопрос, согласятся ли они.
Почему-то упорно думалось: вряд ли.
Природное неверие в чистоту любых человеческих побуждений, единожды придя, угнездилось в моей груди. Меня пичкали наркотиками – вдруг понял я. Без особых на то причин, судя по моему самочувствию, и, значит, нет причин менять распорядок, если за него им и платят. «Так что лучше сделай вид, что ты по-прежнему в отрубе», – сказал голос худшей и более мудрой части моей души.
Так я и поступил.
Медсестра заглянула минут через десять, а я, конечно, лежал себе и похрапывал. Она тут же удалилась.
Я к тому моменту кое-что сумел восстановить в памяти.
Смутно припоминалось, что я попал в аварию. Все, что после, – как в тумане; что было до нее – без понятия. Но я помнил, что сначала угодил в больницу, а уже потом сюда. Как так? Неизвестно.
Но мои ноги вроде восстановились. Достаточно, чтобы я смог стоять, хотя я и не помнил, сколько времени прошло после перелома – а вот сломаны они были, это я знал.
Попытался сесть. Оказалось непросто: тело как кисель. В окно из ночной темноты глазели звезды, нагие и яркие. Я подмигнул им и спустил ноги на пол.
Перед глазами все поплыло, однако вскоре в голове прояснилось, я встал, держась за спинку кровати, и сделал первый шаг.
Нормально. Ноги держат.
Так что теоретически я уже в состоянии отсюда выйти.
Я снова опустился на кровать, лег и задумался. Я весь взмок, меня бил озноб[1]. И небо в звездах-леденцах[2] и так далее.
Упадком пахнет в датском королевстве…[3]
Да, это точно была автокатастрофа. Черт знает что…
Приоткрылась дверь, впустив в палату поток света. Сквозь приспущенные веки я увидел, что это снова сестра со шприцем в руке.
Она приближалась к кровати, крупная такая бабища, темные волосы и мощные руки.
Когда она подошла, я сел.
– Добрый вечер! – сказал я.
– Ох! Добрый вечер, – ответила она.
– Когда меня выписывают? – спросил я.
– Об этом надо узнать у доктора.
– Ну так узнайте.
– Пожалуйста, закатайте рукав.
– Да нет, спасибо.
– Я должна сделать вам укол.
– Нет, не должны. Уколы мне не нужны.
– Боюсь, это доктору решать.
– Вот пусть он придет и сам скажет. А пока я категорически против.
– Но у меня четкие инструкции…
– Вот и Эйхман[4] тоже так говорил, а что вышло? – Я неспешно покачал головой.
– Хорошо, – вздохнула медсестра. – Мне придется доложить…
– Пожалуйста, докладывайте, – сказал я. – Заодно сообщите доктору, что я утром намерен выписаться.
– Нет, это невозможно! Вы ведь даже ходить еще не в состоянии! И у вас серьезные повреждения внутренних органов…