Бабка с первого этажа
Сантехники – Фёдор и Толя
Бомж Григорий
Вшивая собака Дрист
Двор. Лавка. Балкон. Подъезд. На клумбе чешется вшивая собака Дрист. Воняет.
С балкона первого этажа высунулась бабка в платке. Лузгает семечки. Под балконом срач. Голуби пытаются в ошмётках семечек заметить зёрна, раскидывают шелуху.
Возле лавки, расстелив на ней грязную тряпку, расселись прямо на траву, подвыпившие сантехники.
На тряпке закусон и мрачный пузырь с мутной жидкостью.
Бабка:
– Господа, эко у вас обеденный перерыв долог.
Первый сантехник:
– Эх, сударыня, ключ разводной в подсобке забыли-с. Митрий, давеча, отправился за ним. Не судьба нам без ключа разводного навозы перемешивать.
Бабка, ехидно:
– Видели мы ваш ключ. И Митрий ваш, любезный, лежит, поди, в подсобке в состоянии непотребном. Берегитесь, господа, управа на вас найдётся. Ох, найдётся.
Сантехники косо переглянулись, заявить на сей аргумент было нечего. Ибо Митрий и впрямь валялся непотребно в подсобке.
Бабка почуяла правоту, злобно уставилась на алкашей. Те молчали.
В подвале что-то булькнуло. То ли крысы прыгнули в воду, то ли что-то ржавое отвалилось.
Сантехник Фёдор оглянулся:
– Чрезвычайно обеспокоен я долгим отсутствием Митрия.
Другой его собутыльник ответил:
– Фёдор Арсеньевич, будьте любезны, передайте со скатерти баночку кильки.
Фёдор, с промасленной тряпки, поднял банку самой дешевой кильки, ну вернее, томатного соуса с жабрами и хвостами, повертел в руках бессильно.
– Анатолий Валентинович, голубчик, возьмите, пожалуйста, только ножа с собой мы не захватили второпях.
– Ах, какое несчастье, Фёдор Арсеньевич.
Фёдор и Толя пожали плечами, передавая банку друг другу. Бабка злобно глядела на эти кривляния. Шипела что-то себе под нос, чего слышно не было.
– Досада приключилась, – в итоге пьяно воскликнул Фёдор, обшаривая карманы.
– Пустое! – заявил вдруг Толя, – вот, Фёдор Арсеньевич, выход из нашей оказии.
Он достал плоскую отвёртку, принявшись ею ковырять банку консервов. Процедура затянулась.
Бабка плюнула куда-то.
– Господа, будьте любезны, поторопитесь! Вся парадная без воды уже сутки, люди настолько внимательно за вами наблюдают, что, того гляди, беда будет!
Толя весело ответил, не отвлекаясь от кильки:
– Беда, сударыня, общая. А в понимание надо входить, иначе никакого консенсуса-с.
Он протянул мрачный пузырь Фёдору. Тот принялся наливать свежую, не оставшись в стороне от очередных любезностей:
– О, вы так заботливы, спасибо!
– Пожалуйста!
– Не за что!
На той стороне подвала, где был вход, послышались булькающие шаги. Кто-то шёл прямо по воде. Потом этот кто-то очень громко нырнул в метровый слой жижи. Сантехники переглянулись. Бабка нервно задёргалась:
– Никак, ваша милость, Митрий там один, без вас, водолазные работы начинает.
Фёдор и Толя переглянулись. Не мог там быть никак Митрий, ибо лежал он в умат, даже пошевелиться не мог.
– Эка невидаль, – пробормотал Толя, – пойдёмте-ка, Фёдор Арсеньевич, поглядим, что там за супостаты безобразничают.
Бабка сверлила глазами спины алкашей, пока те, содрогаясь, пытались встать. Ноги подгибались, вчерашнее дало знать, а добавились с утра очень крепко.