Читать ОБЖ: «Лавины + лавбез экстремала»

К написанию книг о лавинах и лавинной безопасности меня побудили яркие воспоминания о снежных путешествиях и встречах с лавинами в горах Памира, Кавказа, Карпат, Крыма, Сахалина и Урала, а также стремление узнать как можно больше о природе снежных лавин.

Особо сильные впечатления остались от посещения «Крыши Мира» в конце 1970-х, где впервые я повстречался с ледниками, увидел могучие лавины и сели, а также самостоятельно поднялся на пик (5859 м) Трезубец, а затем в течении 1—2 недель провел на его вершину две маленькие группы любителей-экстремалов энергетического факультета Душанбинского ТПИ. Среди участников восхождений мне очень запомнился Андрей Аверьянов – хорошо сложенный, грамотный и общительный студент, который во время восхождений успевал заниматься фотографией и в итоге подарил всем новоявленным альпинистам замечательные снимки о их первых экстремальных приключениях.

Также запомнились наши летние коллективные лавинные наблюдения. На протяжении 3 месяцев в базовом лагере нашей экспедиции, находившейся на высоте 5000 метров. Мы каждый раз после сильного снегопада ждали схода лавин, которые всегда ближе к обеду следующего дня появлялись на склоне противоположного горного хребта. Там сходили маленькие и большие сухие и мокрые лавины, а иногда даже сели, образовавшиеся из очень мокрых лавин. Такого разнообразия и количества лавин и селей за один летний сезон я больше никогда не видел. Лавиносборы, находившиеся прямо напротив нас на расстоянии около 1,5—3 км, благодаря своему удачному расположению давали возможность наблюдать весь путь лавин от начала до конца, что позволило нам хорошо ознакомиться с процессом их возникновения и развития.

Что касается стремления тщательно изучить основы лавинной безопасности, то оно у меня появилось после испытаний лавинных радиомаяков, проводимых в начале 1990-х на Центральном Кавказе совместно с начальником КСП «Шхельда» с Анатолием Махиновым, энергичным профессиональным спасателем, обладающим аналитическим складом ума и организаторскими способностями, который личным примером и своей жизненной философией повлиял на мое дальнейшее мировозрение.

Лавинный мандраж в феврале 90-го, который я испытал во время откапывания радиомаяка на Кавказе в ущелье Адырсу, повлиял на мое представление о лавинных авариях. В конце 3 дня затяжного снегопада мне необходимо было выкопать лавинный радиомаяк, так как на завтра намечался мой переезд на КСП «Шхельда». Поэтому я после обеда направился к зоне лавинных отложений одного из лавиносборов, выбранных для испытаний лавинного радиомаяка. Во время раскопок, когда на глубине около 3 метров в снежном шурфе, сделав небольшое отверстие, я пытался в неудобной позе достать радиомаяк, как вдруг где-то наверху прозвучал хлопок, после которого я замер на несколько секунд. Потому что он мне показался знакомым. И тут меня «осенило» что это классический звук, указывающий на начало схода лавины. Ступенек хватило на то, чтобы выпрыгнуть по грудь и посмотреть на склон. Впереди, в метрах 100—150 на меня шло снежное облако. После прыжка я снова оказался в шурфе. Практически мне было не успеть за 5—7 секунд выскочить из ямы и покинуть зону складирования лавины до ее прихода, т. к. скорость сухой лавины предположительно была около 25—40 м/с (100—150 км/час). Даже если бы я сделал 2 ступеньки за 7 секунд, то все равно не успел бы убежать от лавины. Интуитивно ощущая это, я прижался спиной к стенке шурфа, расположенной со стороны схода лавины! Зачем-то взял в руки лопату и замер в ожидании! Секунды, показавшиеся мне вечностью. Блин, классика! Проходит снежное облако. Про себя думаю, что сейчас завалит. Жду минуту, две, три. Решился вылезть. Стоял снежный туман. Шатаясь, прошелся вверх метров пятнадцать, двадцать и наткнулся на снежный вал, который высотой был немного меньше 1 метра. Тут-то до меня и дошло, что мне просто повезло!