«Один. Снова один».
Надежда таяла, как леденец, и горчила послевкусием.
– Хах, хах, – брезгливо прохрипел бульдог Гундя. – Какой ещё лабрапудель! Не бывает таких. Я в архиве десять лет прорычал, от звонка до звонка – не встречал! Точно знаю.
– Я же есть, – от неловкости огромный чёрный зверь переступал с лапы на лапу.
– Выдумки. Фантазёр кудрявый, – брызнул слюной мордастый упрямец.
«Почему кудрявый? – подумал Киса и оглядел свой блестящий бок: благородные шелковистые волны огибали стройные мышцы. – Конечно, в душе я пудель.
Но чтобы кудри! Это слишком легкомысленно».
На самом деле пёс родился чистокровным лабрадором. Длинная родословная] украшала стену гостиной.
«Здесь проживает Киссиус Бривиус Адориус. Наследник великого герцога Собачьего в седьмом поколении» – гласил документ в увесистой раме с золотыми вензелями.
Гость бульдог разбудил старые раны. Много лет Киса жил затворником.
Соседи отказывались принимать его как лабрапуделя.
«Разве я не имею права быть тем, кем себя чувствую?» – сокрушался гигант.
Никто бы не узнал о его застенчивой пудельной душе, если бы однажды он не доверился репортерше – болонке Чаче. Длинный язык болтливой очаровашки прошёлся по всем гостиным поместья. С тех пор беднягу избегало всё высшее общество графства Гранканалья.
Киса выпроводил неприятного посетителя.
Задумался и тихо затянул любимую завывальную песню.
Сквозь собственный бас пробивался чей-то тоненький голосок. Прислушался: звуки шли снаружи. Писклявое поскуливание идеально попадало в мелодию.
Он распахнул дверь.
– Здесь проживает синьор лабрапудель Киссариус? – спросило облако из локонов. Черно-сливо́вые бусинки смотрели с обожанием, – я так много слышала о вас.
Грозный хозяин дома с нежной душой пуделя улыбнулся.
Надежда сладким леденцом разливалась на языке.
«Не один. Уже не один».