Мы сидели в таверне, обмывая моё повышение до серебряного ранга.
– Глядишь, не сегодня-завтра станешь золотым, как и я, – сказала Митти, оторвавшись от своего блюда и запив вином.
Я от него не пьянел, но душевная атмосфера таверны приводила меня в особое расположение духа.
– Эти жареные вараны и правда лучшие.
– А я говорила.
– Ага.
– Пора бы придумать название для нашей группы! – начала магичка. – Если от имён, то… Митрис и Ронор… Минор? Хотя…
– Звучит минорно.
– И не говори… Тогда Мирон? От первых букв.
– Ну, вроде лучше, чем Ромитти.
– Лады, завтра утром сразу к Лире. Пусть зарегистрирует название.
После этой фразы зверолюдка отодвинула от себя тарелку с почти доеденным блюдом и уставилась в стол, разом погрустнев.
Не успел я спросить, что случилось, как она снова заговорила.
– К слову, ты возьмёшь задание на Великого Дракона?
– Я? Не мы?
– Я бы с радостью, да дело в том, что…
Сильно запахло чем-то жареным. Нет, даже горелым.
Я повертел головой, высматривая источник запаха, но быстро понял, что он шёл отсюда, с наших мест.
Снова повернувшись к Митти, я оцепенел – всё её лицо покрывалось ужасными ожогами.
Прекрасные рыжие волосы полностью сгорели. Кожа почернела, местами облезая до костей.
Зубы, проступившие через расплавившиеся губы, напоминали звериный оскал.
И лишь янтарные глаза горели ярким пламенем, обжигая меня взглядом.
– Ты оставил меня. – Слова давались ей с трудом, сквозь мантию на месте груди прожгло дыру, через которую из горящих лёгких повалил дым.
– Бросил умирать в пламени дракона… – прошипело то, что осталось от моей любимой.
Передо мной сидел уже один скелет.
– Нет, я тебя не бросал!
Огонь своей первобытной мощью разлетелся по всей таверне, послышались крики. Внезапно крышу сорвало и унесло в небо – туда, где вместо солнца сияла аккреционным диском гигантская чёрная дыра.
Потом не стало ничего – ни обуглившегося черепа Митти, ни этого космического монстра.
Кошмар достиг своего апогея, выпуская меня из своих лап.
– Не бросал, – повторил я, глядя в тёмный потолок капитанской каюты.
Тяжело поднялся с кровати, прогнувшейся из-за гравитационной аномалии, а точнее, от силы, вырвавшейся из меня под действием страха.
– Ух…
Не пройдя и пары шагов, рухнул на ровный пол, затормозив руками. Они сразу заныли так, словно я несколько дней таскал тяжести. И это при том, что на мне не было ни доспеха, ни кольчуги. На теле остался лишь комбинезон, и то я чувствовал, что тело осматривали – слишком чистой была одежда.
Кое-как поднялся и, уже не обращая внимания на ноющую боль во всём теле, открыл дверь каюты.
В коридоре сразу зажёгся свет. Один из дронов, «дежуривших» у входа, ожил, и из него донёсся голос ЭфЭр.
– Хорошо, что вы очнулись, капитан. Медотсек ещё не восстановлен, и я надеялась, что артефакт вас…
– Оставь, ЭфЭр. Сколько я валялся?
– Ровно четыре часа, сэр. Вы потеряли сознание из-за сильного физического истощения и гравитационных перепадов после дальней телепортации. Ремонтные дроны только что починили гиперпривод, и я готовилась прыгать по примерным координатам, которые вы задали.
– Тогда прыгай.
– Есть, сэр. Пройдёте на мостик?
– Да.
Пока шёл, помощница начала обратный отсчёт, закончив как раз тогда, когда дверь мостика открылась передо мной.