Читать Эликсир жизни

Был тот чудесный час, когда уставшие рабочие заводов и труженики офисов, вернувшись домой с работы и плотно поужинав, усаживаются, наконец, у экранов телевизоров перед тем, как благополучно отойти ко сну. В это же время веселые деятели свободных профессий и богатые бездельники расклеивают сонные очи и начинают собираться в клубы, притоны, казино и другие такие же нескучные заведения. Молодые и не очень красотки – охотницы за богатыми мужьями, в крайней случае, покровителями, рисуют, лепят, ваяют себе лицо и фигуру перед тем, как выйти из дому на свой промысел. В этот блаженный час отдыха и развлечений другие люди на своих рабочих местах выполняют нужные, полезные, но мало кому интересные обязанности. Полицейские играют в домино, дожидаясь вызова к какому-нибудь новому трупу, хотя чаще трупы все-таки находят под утро, на рассвете. Врачи скорой помощи травят байки о своих чудаковатых больных. Пожарники честно бодрствуют, опровергая несправедливые поговорки… Короче, было около восьми часов вечера.

Аркадий Басистый, молодой человек среднего роста, худощавый, как деревянная прищепка, с узким лицом, будто сплюснутым по бокам, и длинным носом, какой бывает у некоторых людей от учености, спешил на работу. Он опаздывал, поэтому не обращал внимания на очарование синих сумерек, похожих на черничный кисель и сгущавшихся с каждой минутой, на теплый уже, а не горячий, как в полдень, воздух, на золотые паруса тополей и лип, развернувшиеся у входа в НИИ инсектицидов. Паруса эти шлепали, хлопали, шелестели, стряхивая золотую пыль. Ни один поэт, а какой человек в двадцать два года не поэт? не прошел бы мимо этого места, не остановившись на минуту, не подзарядившись вдохновением, как энергией от розетки. Однако Аркадий бодро прошагал мимо, даже не зацепившись за эту красоту взглядом. Может быть, все дело было в том, что никакие сопоставления из категории «осень года и осень жизни» еще не приходили ему в голову. До его собственной осени было еще очень далеко.

Басистый задержался в институтской библиотеке до той минуты, пока его оттуда вежливо не попросили – так вежливо, как умеют только библиотекари (вот у кого нужно поучиться официантам, провожающим запоздалых клиентов). Последний курс института – это серьезно, и Аркадий был намерен не расслабляться с первых дней, отрабатывая все прошлые годы безалаберной студенческой жизни.

После учебы начиналась вторая, хоть и не главная, однако значимая часть жизни Басистого, худо-бедно дающая ему средства к существованию. В НИИ инсектицидов имелась лаборатория, требующая круглосуточного присмотра. В ночное время за весьма скромную плату Аркадий присматривал здесь за свинками (морскими, разумеется), белыми крысами, лягушками, разными насекомыми в баночках и прочей живностью. Они размещались в выдвижных пронумерованных ящиках, полностью занимавших заднюю стену огромной комнаты, целого зала. В обязанности молодого человека входило наблюдать за теми экземплярами, которых ему назовут, отмечая в журнале особенности их поведения: был ли у них понижен или повышен аппетит, не было ли расстройства пищеварения, не отмечалась ли половая гиперактивность и разное прочее такое. В лаборатории Басистый работал уже четвертый год, некоторые свинки не только сами родились на его веку (он помнил их малюсенькими, размером чуть больше его ногтя), но и дали потомство уже трудно сказать в каком по счету поколении. Некоторых свинок Аркадий узнавал, и они узнавали его, по крайней мере, так ему казалось.