Липавский, несмотря на свою аполитичность, остро чувствовал дух времени. Поэтому его биография как советского гражданина никак не выдавала в нем адепта русского авангарда. Вначале он устроился учителем обществоведения в интернат для трудновоспитуемых детей, а с 1925 года начал заниматься переводами и писать книги под псевдонимом Савельев. Он стал известным благодаря своим научно-популярным этнографическим книгам. Однако настоящую славу Липавский получил как детский писатель, автор рассказов «Охота на царя (Рассказ о 1881 г.)» и «Взрыв во дворце (Рассказ о 5 февраля 1880 г.)». С 1929 года он позиционировал себя как детского писателя, не упоминая свои художественные чинарские произведения.
В 1930 году Объединение реального искусства (ОБЭРИУ), в который вошли бывшие «чинари» Хармс и Введенский, стало объектом агрессивной критики. Его членов обвиняли в том, что их творчество представляет собой «поэзию классового врага». В 1931 году начались аресты участников ОБЭРИУ, а также других литературных объединений, таких как «Орден заумников»[6]. Видимо, Липавский предчувствовал, что их литературный круг разрушался, и записал «Разговоры» – возможно, это была его попытка зафиксировать уходящее время устных бесед, создав слепок горячей чинарской реальности. И он оказался прав. В 1937 году арестовали и расстреляли Олейникова. В 1936-м Введенский, женившись, уехал в Харьков, а в 1941-м после ареста погиб.
В 1941 году Хармса вновь отправили в тюрьму, и 2 февраля 1942-го он скончался от истощения в тюремной больнице. Липавский же погиб на фронте, куда он отправился добровольцем в 1941 году, близ Петергофа. Их литературные произведения в течение долгого времени были доступны только узкому кругу друзей. Главные философско-художественные тексты Липавского так и не были опубликованы при его жизни, но он все же вошел в историю русского авангарда как фигура, воплощающая дух «чинарей».
По воспоминаниям Друскина, слово «чинарь» было придумано Введенским, а Липавский, в своей работе «Теория слов», привел древнерусское значение этого слова – «власть», «собрание». Это слово понравилось их друзьям, и Введенский стал называть себя «чинарем» – «авторитетом бессмыслицы», а Хармс представлялся «чинарем-взиральником». Важно понимать, что требование мыслить картезиански – ясно и отчетливо, через строгие определения, – не соответствовало словесному творчеству «чинарей», которые стремились освободить язык от границ господствующего логического мышления.
В своих записях Хармс и Друскин называют Липавского «теоретиком группы, руководителем и главой-арбитром их вкуса»[7]. Липавский был носителем имплицитной картины мира, и рефлексия этой картины поможет разъяснить иррациональные аспекты в его творчестве. Аналогично Мартину Хайдеггеру, который предложил пять рубрик для объяснения философии Фридриха Ницше, мы предлагаем ввести четыре рубрики для восстановления системы идей Липавского. Эти рубрики взаимосвязаны и объясняют друг друга, образуя герменевтический круг. Входя в него, станет понятной интенция словесных экспериментов Липавского и других «чинарей». Выделим рубрики творчества Липавского – «мир», «время», «язык», «ужас».
Рубрика первая – мир