Листья, подчиняясь переменчивым прихотям ветра, исполняли свой причудливый осенний танец: то неслись по улице с ужасной скоростью, заставляя редких прохожих прикрывать лицо руками, то, подхваченные вихрем, стаей взмывали к низкому, свинцово-серому небу, чтобы спустя пару мгновений, начать медленно опадать на булыжную мостовую.
Дворник с пышными усами и бакенбардами, делавшими его чрезвычайно похожим на министра лёгкой промышленности прошлого века, опираясь подбородком на черенок метлы, изредка попыхивал трубкой и лениво наблюдал за происходящим. На его красном, обветренном лице, отчётливо читалось удовлетворение, от созерцаемой им картины (да и вряд ли сыщется хоть кто-то в целом свете, кому придётся не по нраву то обстоятельство, что, порученную тебе работу, делает кто-то другой, пусть это даже просто ветер).
– Доброго вам дня, любезный! – вклиниваясь в шелестящее буйство, послышался позади чей-то приятный баритон.
Дворник, нехотя оторвавшись от своего «занятия», обернулся. Прямо у него за спиной стоял высокий молодой человек, лет двадцати пяти, в черном пальто и в такой же чёрной шляпе, пожалуй, немного более широкополой, чем это было бы необходимо, особенно если принять в расчёт немного болезненную худобу его лица (не чрезмерную, но всё же довольно заметную). В руке он держал кожаный портфель – такие пользуются особой любовью у коммивояжеров, за их поразительную вместительность и ещё более впечатляющую живучесть.
Его ботинки были отполированы до той степени зеркальности, когда беглый взгляд на них создаёт обманчивое впечатление, что их как раз-таки не мешало бы хорошенько почистить. Лишь приглядевшись внимательнее, приходило понимание того, что ни вакса, ни сапожная щётка этой обуви совсем не нужны – просто в них с поразительной чёткостью отражалось хмурое осеннее небо.
– Сэр…, – дворник, не вынимая трубки изо рта, слегка дотронулся кончиками пальцев до куцей полы своего, видавшего виды, потёртого «котелка». Сделано это было тем самым особенным выверенным движением, после которого даже у предвзятого собеседника не возникало ни малейшего подозрения о неуважении к своей персоне, но и без фальшивого подобострастия, с коим люди из более низких сословий зачастую общаются с представителями знатного рода или служебного положения, превышающего своё собственное.
– Вы не могли бы мне помочь? – с надеждой в голосе спросил молодой человек, придерживая шляпу рукой, чтобы она не стала достоянием разгулявшегося ветра.
– Чем смогу, сэр, – слегка кивнул головой дворник и трубка, без участия рук, перекочевала в противоположный уголок рта.
– Благодарю вас, – кивнул молодой человек. – Дело в том, что я вот уже битый час прочёсываю окрестности в поисках нужного мне адреса, но пока…, – он обречённо пожал плечами, – никаких результатов.
– Думаю, сэр, я как раз тот, кто вам нужен, – деловито согласился дворник, – я работаю здесь уже достаточно времени, чтобы говорить о том, что знаю эту часть Лондона как свои пять пальцев. – Что за адрес?
– Вот здорово! – искренне обрадовался молодой человек, – само Провидение направило меня в этот переулок, чтобы я встретил вас и мои мучения, наконец, закончились! Вот! – он протянул своему «спасителю» визитку с адресом.