⇚ На страницу книги

Читать Там чудеса

Шрифт
Интервал


Тэ, Кристина

Там чудеса / Кристина Тэ. – Москва: МИФ, 2024. – (Red Violet. Темный ретеллинг).

ISBN 978-5-00214-249-1


Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.


© Кристина Тэ, 2024

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

* * *

Тому, чье имя прозвучит в конце



После болтали, будто свадьбе той помешали силы злые, коварные, а я тебе так скажу: все было наоборот. Или не совсем наоборот, но даже если кто и желал молодым недоброго, сотворить он ничего не успел – невеста все свершила сама, собственными руками, и разве ж можно назвать прелестную Людмилу злом?

Вот-вот, то-то же.

Так что не повторяй глупых речей, меня слушай внимательно и вопросы невместные попридержи, а то я уж навидался умников. Мол, тебе-то откуда знать, что они делали, чувствовали и говорили, когда рядом никого не было?

Оттуда, похабники и насмешники! Где выяснил, там вам не рады.

А ты садись, садись, коли правды ищешь, быстро она в руки не упадет. Садись, земля не провалится, и на ствол опирайся, он крепкий, не таких витязей выдерживал.

Садись…

Я ведь давно тебя жду. И они ждут, но дорога не ляжет под ноги, покуда с самого начала не начнешь, потому слушай и на ус мотай.

Ворона неволить – завсегда дурная затея, но князь повелел, и уж ловчие расстарались на славу…


Песнь первая. Дела давно минувших дней

Глава I

Борька сказал, у ворона того шесть глаз, четыре крыла, перья что смоль – каждое не меньше локтя – и костяной гребень вдоль хребта. И будто несли клеть с чудо-птицей через весь город вчетвером на двух здоровенных жердях, точно паланкин заезжего восточного господина.

Вот только верить Борьке на слово – все равно что не глядя с обрыва прыгать: то ли на суку повиснешь, то ли в воду войдешь, то ли о землю переломаешься. Потому-то Дельфира сейчас и лежала по уши в соломе, силясь рассмотреть что-нибудь сквозь рассохшуюся крышу птичника.

Слева, припав глазом к самой широкой прорехе, притаилась Людмила, а справа пыхтел Борька, явно оскорбленный их сомнениями.

– Ну, видали? – Он подполз ближе. – Что я говорил!

– Угомонись, сиволап. – Фира легонько пихнула его локтем в бок. – Не то свалимся храбрам[1] на головы, вот будет потеха.

И потащил же его леший вслед за ними, эдакого детину! Раньше-то он мог отплясывать на сеновале, и хоть бы что, но ныне не мальчишка уже, почти мужчина, а словно не сознает, как вымахал к четырнадцатому лету. Того и гляди истинно проломит крышу.

– Да я как перышко! – свистящим шепотом возмутился Борька.

И тёс под ними, точно в насмешку, заскрипел.

– Многовато их, – прошелестела солома голосом Людмилы, а затем и ее всклокоченная голова поднялась из стога. – Давно ль птиц стерегут пуще девиц в тереме?

Фира только хмыкнула.

Кабы терем стерегли как следует, разве ж очутились бы они здесь, да еще и на закате?

То есть Фира б, может, и очутилась – на побеги непутевой чужачки смотрели сквозь пальцы, а если и ругались, то для вида, не боле, – но вот княжну бы верно заловили на пороге. И заперли бы на семь засовов до самой свадьбы, и князю-батюшке донесли бы. Благо подслеповатую няньку Дотью никто не спешил заменить кем помоложе да поглазастее, а прочие так ошалели от подготовки к пиру, что о невесте переживали последним делом.