Тяжёлые железные ворота распахиваются настежь. Перед нами широкая улица, очищенная от снега почти до каменистого покрытия. На въезде по обе стороны торчат небольшие деревянные постройки, словно сколоченные наспех, но дальше идёт череда домов из тёмно-серого камня с остроконечными башнями, рвущимися в небеса, и витражными окнами. Далеко, в центре города, возвышается самая высокая башня – её видно даже отсюда. Тёма задирает голову и восхищённо протягивает: «У-у-ух!», я улыбаюсь мужу и оглядываюсь на Ванечку – сын немного отстал и о чём-то болтает с бородатым мужчиной в чёрной шубе, что отворил нам ворота. Кажется, он сказал, его зовут Михайло.
- Здесь подождите! – Михайло шустро подбегает к одному из домов, трижды стучит в массивную деревянную дверь.
- Ань, смотри! – Тёма дёргает меня за рукав зимней куртки, я слишком резко поворачиваю голову, вязанная шапка, не удержавшись, летит в снег, выпуская на свободу спутавшиеся белокурые волосы. По дороге, звонко стуча копытами, проносятся две лошади, волоча за собой резные сани. Мужчина на санях чуть шею не свернул, разглядывая нас.
- У вас много лошадей? – обращаюсь я к Михайло, поднимая и отряхивая шапку от налипшего снега.
- А то ж! Останетесь, и вам выдадут! Город-то большой у нас, весь за сутки не обойдёшь!
Я улыбаюсь. В Долине камней лошадей почти не было. Большинство умерло в биокапсулах ещё до пробуждения.
- А с транспортом что? Авто есть? – вмешивается Тёма.
- Так топливо ж им надо, с этим туго. А машины есть, в бункере стоят. Начальство только ездит, – добродушно поясняет Михайло.
- Ну да, начальство, - ухмыляется Тёма. – С этим, похоже, везде одинаково.
Двери открываются, на пороге с грацией кошки появляется девушка лет двадцати. Длинные чёрные волосы мягко струятся по плечам, подчёркивая идеальные скулы. Зелёные глаза сверкают, как изумруды. Изящной рукой она отбрасывает упавшую на лицо прядь и хмурит брови, разглядывая нас.
- Встречай гостей! Обогрей пока, да накорми! - говорит ей Михайло и тут же покидает нас, увидев проезжающую мимо повозку с лошадьми. Ловко запрыгивает, кричит что-то кучеру - уже не разобрать.
Мы растерянно топчемся на пороге.
- Ну проходите, что ж теперь, – вздыхает девушка, кутаясь в шаль, накинутую то ли на длинный свитер, то ли короткое трикотажное платье тёмно-вишневого цвета. Мы идём за ней по коридору до следующей двери. За ней – просторная гостиная с камином.
- Я – Анна, это мой муж Артём и сын Ваня, – дружелюбно протягиваю ей руку, она чуть касается её своими тонкими пальцами, кивает, но с лица не сходит недовольное выражение.
- Дарья, – наконец равнодушно выдаёт она. – Гуляш будете? Свежий.
- Я буду! – радостно подскакивает Ванечка, я одёргиваю его, он тут же виновато добавляет: - Жуть, как проголодался.
Дарья впервые улыбается, чуть растянув губы. Сын скалится в ответ. Он не сводит с неё глаз, и мне это совсем не нравится. Я не доверяю этой Дарье. Девушка скрывается в соседней комнате, предложив нам чувствовать себя как дома.
- От неё пахнет также, как от тебя, – заявляет вдруг Ваня.
- Чем пахнет? – удивляюсь я.
- Не знаю, такой пряный запах, ни на что не похожий. Только твой еле заметный, а от неё – прям с ног сбивает!