Читать Глаза, в которых я тону

Владимир

– Проклятые пробки! – выругался я, бросив нетерпеливый взгляд на часы.

Я не любил ни Москвы, ни Подмосковья: вечные заторы на дорогах, вечно недовольные люди, вечная серость. И если Москву худо-бедно можно было терпеть, то вот такие маленькие городки Московской области заставляли меня скрипеть зубами. Тем не менее два дня назад мне пришлось прилететь сюда, чтобы разобраться в проблемах, возникших на одном из дочерних производств. Три дня – коту под хвост. Про настроение и говорить нечего.

И вот, наконец-то покончив с делами, я сегодня же собирался обратным рейсом вылететь домой, в Новороссийск, но застрял в проклятой пробке прямо посреди этого чертова города.

Сверившись с навигатором, я заметил, что можно свернуть на одну из боковых улиц, где не было пробок, и в самом ее конце выехать обратно на трассу, ведущую в столицу.

Однако я оказался не единственным умником, кто поверил данным со спутника, и теперь здесь тоже тянулась целая вереница машин.

Мне сегодня чертовски не везло даже на светофорах. Красный загорелся прямо перед моим носом. Я снова посмотрел на часы. Надо звонить и переносить рейс – не успею к назначенному сроку.

Подняв глаза, я раздраженно побарабанил по рулю. Дорогу по зебре переходила стайка пешеходов. Взгляд отметил среди них молоденькую женщину в зеленой шифоновой блузке, с густым высоким хвостом, весело раскачивающимся в такт ее движениям. Женщина эта толкала перед собой прогулочную коляску, в которой сидел малыш лет двух. К ручке коляски были привязаны разноцветные воздушные шарики. Женщина перешла дорогу, остановилась, нагнулась к малышу, поправляя на нем панамку, выпрямилась, улыбаясь. Обернулась, будто почувствовав мой взгляд. От улыбки на щеке ее появилась милая ямочка. Красивая женщина. Красивый мальчуган. Красивая картинка. Я бы сказал, сказочная. Поморщившись, я отвернулся.

И резко вскинул голову. Осознание пришло лишь через мгновение. Я знал и эту девушку, и этот хвостик, и ямочку на щеке. Ошарашенно я смотрел, как женщина уходит прочь, катя по тротуару коляску.

В голове тут же возник миллион вопросов. Что она делает здесь? Почему здесь? Откуда у неё ребёнок?

Машины вокруг надрывно сигналили, и до меня не сразу дошло, что это я торможу всех. Светофор давно горел зелёным.

Вместо того чтобы свернуть на дорогу, ведущую вон из города, я медленно тронулся вдоль тротуара, не теряя из вида Асю и ее малыша. Вскоре они свернули к небольшому кондитерскому магазину, а я притормозил поодаль, наблюдая за тем, как Ася вытаскивает сына из коляски и берет его на руки. Вот она сняла панамку, поправила ребёнку волосики, а я замер…

Если до этого я просто был удивлён увидеть в этом маленьком городке свою сбежавшую почти три года назад помощницу, то теперь на меня будто обрушилась многотонная глыба. С кругленького детского личика смотрели большие глазёнки, не узнать которые я не мог. Я каждое утро вижу точно такие же в зеркале. Конечно, в моих давно не было такой радостной невинности, как у пацана, но все же сходства не заметит разве что слепой.

Пока Ася с ребёнком были в кондитерской, я начал подсчитывать в уме, сколько же прошло времени с тех пор, как эта девчонка исчезла из моей жизни. Все сходится, если я, конечно, не напутал с возрастом малыша. Но ему явно больше года и наверняка меньше трёх. Хотя я не очень разбирался в детях. Своих у меня не было. Или…?