⇚ На страницу книги

Читать Главное управление

Шрифт
Интервал

© Андрей Молчанов, текст, 2024

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2024

Часть первая

Глава 1

Очень тяжело, муторно и постыдно просыпаться в утренних сумерках камеры предварительного заключения.

Особенно с похмелья, усиливающего чувство вины как за свой добровольно отравленный организм, так и за пострадавший от твоих раскрепощенных алкоголем поступков общественный порядок.

Ободранная сухость в горле, словно я сжевал рулон наждачной бумаги, сведенный судорогой желудок и глупая моя голова, тяжелая, как пудовая гиря.

Рядом со мной, уткнувшись лицом в обширный, от стены до стены, дощатый настил, этакую общественную кровать на взвод правонарушителей, храпело единственное, слава богу, неизвестное существо. Лохматое, в грязных джинсах и ободранной синтетической куртке. На свешенной с настила ноге неизвестного болтался стоптанный ботинок с прилипшим к подошве окурком, другая нога была нага, даже без носка. И отличала ее грязная мозолистая пятка.

Что же я вчера натворил?

И вспомнилось. Разрозненно, отрывочно, но волосы на голове сразу встали у меня дыбом от этих воспоминаний.

Вчера я стрелял в человека. И не просто стрелял, а стрелял на поражение, в голову, и попал.

А предшествовали меткому выстрелу обстоятельства сугубо житейские, на поводу у которых я легкомысленно пошел. Дернул меня бес поехать на машине к приятелю на день рождения, хотя жил тот в двух километрах от моего дома и я мог к нему вполне протопать пешком или же поймать левака. Ведь знал же, что буду там выпивать! Знал и то, что разойдемся поздно, но хотел, со всеми удобствами усевшись в машинку, тихими переулками дорулить до дома. Вероятно, с какой-нибудь залетной дамой, снятой на празднестве.

Вот и дорулил. До первого перекрестка, где столкнулся с машиной. Как – не помню. Ударил в водительскую дверь. И в звуке удара было что-то жуткое, словно нутром ощутил, как за крашеной жестью и виниловой обивкой хрустнуло что-то живое и беззащитное.

Насчет беззащитности я, правда, ошибся. Из машины, отплевываясь матюгами, степенно извлек свои телеса дядя внушительных габаритов. И хотя был я, увы, пьян, однако уяснил мгновенно и убежденно, что и для дяди трезвость не норма жизни и состояние его сродни моему, словом, того же поля ягодка.

А покуда он, грязно выражаясь, выбирался из своей помятой колымаги, я последовал его примеру, одновременно отзванивая своему ближайшему дружку Юрке Шувалову, милицейскому оперу. Произнес кратко, услышав его сонный голос:

– Попал в аварию в нашем районе, я пьяный, выручай… – И тут же дал отбой, ибо в последующий миг мой нечаянный оппонент достал из-под полы куртки «Макаров» и, разевая пасть, заорал в мой адрес типа: «Стоять, падла!» – наведя ствол на меня.

Я остолбенел на минуту, но тут из «Макарова» хлестнул оранжевый клин огня, и над моей головой, туго уходя в ночное небо, пропела пуля.

Я не знал, что имел в виду этот мужик: то ли напугать меня предупредительным выстрелом, то ли прострелить мне череп, – и среагировал механически. Выхватил из кармана газовый «Кольт», доставшийся мне по случаю, метнулся поближе к противнику и выстрелил практически в упор в его наглую физиономию.

И – обалдел. Ибо физиономия мгновенно превратилась в кровавую маску. Он взвыл, выронил свой «Макаров», обхватил ладонями лицо, а далее, как по мановению волшебной палочки, рядом с нами затормозила милицейская машина, в фиолетовом отсвете мигалок возникла искаженная злобой сиреневая, как у утопленника, морда патрульного, и тут сзади на голову мне словно обрушилась бетонная балка. Ну и все. Тишина и покой. И только сейчас испарившееся в никуда сознание начинает неохотно возвращаться к воспаленным от алкогольных излишеств нейронам, ведущим перекличку и подсчет невосполнимых потерь в своем личном составе.