Ветер перемен всегда дует с севера. Холодный, отрезвляющий, резкий. Вместе с первыми лучами солнца он облетает планету по кругу, внушая каждому живому существу надежду на новый день. Надежду на чудо.
Именно его Майя ждала из года в год, первым делом выглядывая в окно после пробуждения. Иногда её взору открывался чудесный вид на заснеженные деревья, словно укутанные огромными хлопьями ваты, а порой, особенно в хмурую осеннюю пору, эти же деревья походили на исполинских размеров скелеты, тянущие свои костлявые руки к любому, кто окажется рядом. Но она никогда не видела их медленного покачивания – старенький двор надёжно спрятан за высотными зданиями так, что даже обычный ветер не мог пробраться в него. Не то что ветер перемен.
Но это не мешало ей надеяться. Как и не мешало верить, что в каждом человеке есть что-то особенное. Что отличает его от других. Не физически: по весу, росту или количеству веснушек, а на незримом, спрятанном глубоко внутри уровне. Где-то около души, если она существует. Верить, что у любого человека с рождения есть особый дар, который со временем истончается без должного внимания.
Если остановиться на минуту и вглядеться в окружение, можно заметить вещи, неподвластные научному объяснению. Некоторые люди, возникающие на пути в нужный момент, сами не знают, что являются отменными эмпатами, способными прочувствовать чужое состояние и уловить малейшие изменения в настроении. У других, осторожных, но смелых, решительных и прямолинейных – сильная интуиция, принимаемая за опыт, или мышление, или везение.
А третьи как раз-таки «везунчики», твёрдо стоящие на крыльях удачи и умеющие её приманить. Именно они выходят с экзамена с пятёркой, совершенно к нему не готовясь.
Майя всем сердцем чувствовала, что и в ней есть особенность, только вот какая именно – не разобрать. Большими успехами похвастаться не могла, никаких общепринятых высот не достигла, мысли не читала, популярностью не отличалась и в школьные годы, что уж говорить про настоящее время, когда большинство старых друзей уже проводило время в кругу семьи.
Она казалась себе до тошноты обычной. «Нормальной», как с усмешкой подметила бы мама, хотя из её уст и этот эпитет – редкость. Именно такой, какой Майю желали видеть немногочисленные знакомые, и какой самой быть совершенно не хотелось.
Со временем она перестала делиться размышлениями об исключительности каждого человека с кем-либо, и целиком посвятила себя работе в цветочной мастерской. Там хотя бы никто не смеялся, втихаря покручивая пальцем у виска, а цветы оказались отличными слушателями – внимательными, чуткими. И молчаливыми.
Холодным и ветреным утром двадцать пятого января Майя, как обычно, проснулась в пять тридцать утра. Трель птиц, раздающаяся из будильника, по задумке авторов мелодии, вероятно, должна была наделять радостью, ощущением единства с природой, вдохновлять на подвиги. Её же она заставляла думать только об очередном рабочем дне, полном суматохи и капризных клиентов.
Зевая и вздыхая от недосыпа, Майя побрела в ванную комнату и, споткнувшись по пути о собственные пижамные штаны, шёпотом выругалась. Стянув футболку, она бросила её в барабан стиральной машины и, оперевшись ладонями о раковину, посмотрела на своё отражение в зеркале.