Читать Журнал «Юность» №05/2024

Шрифт

Интервал

Поэзия

Михаил Соловьёв

Родился в Санкт-Петербурге в 1986 году. С 2016 года живет в Москве. Работает в сфере рекламы – креативным директором в агентстве RED.

Стихи пишет с детского возраста. Ранее нигде не издавался и не публиковался. Поэзия была призванием «для души». За это время выработалась собственная стилистика письма, которая близка к свободному стиху. В поэзии вдохновляет образ человека и его судьбы, нравится создавать живые «портреты» героев и рассказывать их жизненные истории, что считает своей отличительной чертой.

С 2023 года посещает семинары Дмитрия Воденникова в Школе писательского мастерства «Пишем на крыше», неоднократно получал от мастера положительные отзывы и комментарии.

ФАНТОМНЫЕ БОЛИ

– У тебя болит душа.

А я чувствую, что не может этого быть,

не может болеть то, чего нет.

Ведь душа – это своего рода вопрос веры.

Способ оправдать, принять, простить.

А я слишком плотно в это свое тело врос

и знаю его плотскую смесь.

Ну нечему там болеть!

(А внутри продолжает саднить.)

Но в таком случае, только вдумайтесь,

получается, что внутри меня болит пустота —

дырочка в груди.

Биохимическая сингулярность:

физическая невозможность

и одновременно математическая красота,

каким-то образом воплотившиеся в реальность.

И вы, может быть, скажете, что дырочка —

это тоже вопрос веры.

Но для меня она настолько же настоящая,

как ваш прошедший на днях листопад,

как ваш выпитый кофе,

бешено выкуренная сигарета —

как любая другая бестактность.

Она покалывает на вдохе,

тянет на выдохе,

чешется,

требует от меня чего-то большего:

может вдохнуть полной грудью,

а может простить себя грешного.

А я не могу,

чувствую, будто бы я зажат

между двух невидимых стен,

прозрачных, как стеклышко,

и за ними видно – весна – все цветет,

а внутри этой рамы – тлен.

И вот также меж ребер, как на парад,

сердце стучит, гонит живую кровь,

но, вот…

Она стынет,

как стынут чувства: тепло, нежность, любовь —

внутри сквозит, как из старенького окошка,

в его иссохшейся, бесхитростной роли.

И я думаю,

так, может быть, моя дырочка

это и есть отсутствующая в ней душа?

– У тебя фантомные боли.

СПАСЕНИЕ

Жизнь одна, смерть одна

и лишь оно одно:

спа-`се-ни-е

может быть нам будет дано.

Вот прошел еще один год,

миновали три Спаса, и вновь зима:

Медовый Спас – по губам текло,

дикая пчела села под ребро

слушать сердца стук,

вдруг пронзили грудь

мимолетные мои боль-испуг

и ее уже не живая суть;

Яблочный был Спас – как недалеко

яблочко от яблоньки на бочок легло,

ветер шепчет листьями песню в колыбель,

павшие плоды источают гниль;

Хлебный Спас – похмельный Спас,

вместо хлеба квас

(доведен до крепости и бочонок – вот),

по усам не тек, попадал все в рот.

Три Спаса, все упущены,

ни одного нет спасения,

и без ковчега жизнь меня

уносит своим течением.

Как мне спасти себя?

Как одолеть поток?

Ответ: твое призвание —

гвозди и молоток.

Тебе нужна срочная

переквалификация в плотника.

Пора выполнить предназначение,

программа платная,

опыт не имеет значения:

посади дерево, сруби дерево,

построй дом – стены, крышу и пол

(в общем, какое-нибудь сносное помещение),

сколоти гроб и роди себе на замену

того, кто будет так же зол, голоден, гол

и полон отчаянья оттого, что нечаянно

в эту угасающую смыслом жизнь

и в это растущее тяжестью тело