Инка кинулась на перерез матери, ухватила ее за талию и завыла тонким голосом:
– Не надо, мамочка, не трогай ее, не надо!..
– А ну, отойди, отойди, говорю! Сейчас тоже перетяну прутом, так что мало не покажется!
Но Инка висела на матери, как клещ, сжав кулачки и зажмурив глаза. Надька успела выбежать за калитку, держась за щеку, на которой наливалась багровая рассечина от прута. Бить мать умела очень ловко.
Было ранее утро и соседи, кто успел выйти из дома на работу, все видели.
– Катерина Никитична, прибьешь девку ненароком!
– Так и надо этой засранке! Поделом! – мать, тяжело ступая, вышла вслед за Надькой, – Слышишь меня, сука? Я тебя предупреждала или нет? Предупреждала?! Еще когда ты со своим Митьком крутила?! Мне шалав в доме не нужно! Проваливай к своему хахалю!
Инка, услышав такое, заголосила дурниной:
– Мама, мамочка, зачем, не надо, не выгоняй ее!
Инке было восемь лет и больше всех на свете она любила старшую сестру Надю. Больше матери.
Надежда в прошлом году окончила школу и поступила в ПТУ на швею. Статная и красивая – вокруг нее вились парни, а соседки исходили ядом, придумывая слухи. Как только сплетни доходили до матери, Надя ходила в синяках, с исполосованными прутом ногами.