Детский мозг пластичен, его можно контролировать и направлять. Подобно звериным детенышам, ребенок учится наблюдая. Вначале идут сигналы от органов чувств, потом приходит осознание. Чистый разум в оболочке кожи приходит в этот мир с единственной целью – выжить, и пути выживания строит по факту.
Находящиеся на завершающем этапе формирования характера дети, бегали по просторному участку поляны, стараясь огибать одиноко торчащие посреди зелени одуванчики. Корона высоких деревьев скрывала прямые солнечные лучи. А обволакивающий теплый ветер уносил за собой жару. Двое мужчин сложили на раскладной стул у мангала опахала, бутылку с водой и ножи и направились к столу в паре метров от них.
Пролетевших между ними детей можно было сравнить с непобедимым торнадо, таким же упрямым, пугающим и прекрасным.
– Стоять! – с тоном главнокомандующего крикнул им мужчина лет тридцати с отрастающей полоской коричневых усов и короткой стрижкой на пол сантиметра. Он сделал вид, что бежит за детьми, и те со звонким смехом и визгом бросились наутек. Заметив, что мужчина остановился, мальчик высунул язык и с ленивым лаем передразнил мужчину.
– Догоняй, папа! – поддержала отца девочка и подбежала к нему на пару метров вперед.
Тогда в игру вмешалась женщина в спортивных штанах и футболке с вышивкой, ветер сдувал ее челку высоко вверх, короной обрамляя лицо.
– Эмилиана, а ну вернись и поешь, пока картошка не остыла!
Девочка заворчала, заправляя пряди золотистых волос за уши, которые давно выбились из косички и антеннами солнечных лучей делали ее похожей, на взбесившийся одуванчик. Она сгорбилась и скрестив на груди тонкие, как ветки, руки, приблизилась к столу. Мальчик поднял с травы метровую палку и принялся лупить ею по одиноким цветам, сбивая их с тонких стеблей, словно забыв, как всего несколько минут назад вместе с подругой бережно перепрыгивал через них, боясь втоптать в землю.
– Сынок, поедите и еще долго будете играть и бегать, – погладила по растрепанным прядям угольно-черных волос усевшегося на скамью сына Марта.
ивер, – гаркнул на него оторвавшийся от беседы отец: – Не беспокой мать! Ей нельзя волноваться.
Последнее предложение он произнес с загадочной интонацией, на которую тут же всполошилась накладывающая в тарелки картошку Амма и наливающий в пластиковый стаканчик сок Максандр. На лице женщины уже расплывалась улыбка, зависнув с пустой ложкой над кастрюлей, она переводила взгляд с будущих многодетных родителей на мужа.
– И когда же пополнение? – Мужчина разгладил большим пальцем правой руки усы и уселся за стол.
– Осталось три месяца, – погладила живот мать Оливера и обнялась со смахивающей слезы счастья подругой. – И ты так долго скрывала от нас! Уму не постижимо!
Тянущий руку за сочным, истекающим соком шашлыком мальчишка, зацепил вилкой самый крупный кусок снизу, когда понял причину радости взрослых. Внезапно куски мяса напротив испустили алые капли, медленно стекающие в лужу кровавой массы на дне тарелки. Он с силой вгрызся в кусок мяса в голых руках. Сок брызнул во все стороны и потек по подбородку. Не обращая внимание на возгласы матери, он пережевывал картины будущего, где отец использует его как массажер для костяшек пальцев на руках, вымещая всю злость и зависть на мир.