Дурацкая ситуация. Нелепая. Собственно говоря, я вообще об этом не думал. Совершенно.
Но не говорить же ей, что болен. Кинется ведь спасать меня. Вот только от чего меня спасать, я не уверен. По моей версии – это шизофрения. Хотя в диагнозах я не силен. А пока нужно понять, что делать дальше. С Алёной что делать дальше..
Глядя как она нервно сжимала руки, внутри меня тревожно заныло.
–Ты пойми, дело не в тебе… – я опустил глаза в пол, стараясь не встречаться с ее взглядом.
–Значит, мы расстаемся?
Может просто сказать, что мне необходимо время, чтобы побыть одному? Опять нелепица – мы живём раздельно, соответственно один я бываю гораздо дольше, чем с Алёной. А ведь она девочка не глупая, и, не смотря на это, можно ожидать совершенно любой реакции на мои слова. Вот блин!
Отпускать ее я пока не готов. Или готов?? Тут уж нужно определиться. А то держать ее как собачку на поводке, то подтягивая поводок, то отпуская его подальше, словно для выгула, а потом снова мягко вернуть на место. То есть возле себя.
Я выдохнул. Сукин я сын!
Пять лет вместе. Она была рядом, когда не стало моего отца. Была рядом, когда капризничал на больничной койке с поломанной ногой. Да вообще, такое ощущение, что она всегда была рядом.
Или может действительно, сказать ей правду? Уж коли отношения, то в них должна быть правда. И что я ей скажу? Что у меня крыша поехала? Что вижу то, чего не видят нормальные люди?
Мысленно хмыкнул. Такое даже в страшном сне не приснится.
Нужно что-то срочно говорить, ведь пауза между фразами всё увеличивается, оставляя за собой горький привкус недосказанных слов и разгулявшейся фантазии. Буду выкручиваться. Я уж было набрал воздуха в лёгкие..
–Максим, мне сейчас нужно уйти. К маме еще наведаться, а вечером Светка придёт. Пока поболтаем, то сё, возможно, она и ночевать останется. Ты же знаешь, какая она болтушка…
Я смотрел как Алёнка автоматически заправила белокурую прядь за ухо. Меж бровей пролегла едва заметная складка, и взгляд, этот взгляд. Застывший, с чуть расширенными зрачками.
Она встала, не глядя сгребла сумку со стола. И говорила, говорила. Вот только понимала ли она смысл того, что говорила? Я молча шёл за ней до двери. Теперь-то не нужно слов.
И уж возле двери Алёна на мгновение замолчала и посмотрела на меня:
– Времени мало.
И щелчок замка у закрывшейся двери.
Если честно – я вздохнул с облегчением. Оттого, что не сейчас надо принимать решение. Оттого, что последует за разговором.
Понимаю, что это временная передышка, а пока прошёл в комнату, бухнулся на диван и закинул руки за голову. Чтобы подумать, когда это случилось впервые. Пожалуй, когда я был подростком. Помню, как забежал домой бледный, с трясущимися руками, судорожно закрывая замки. Мамку напугал, она чуть стражей порядка тогда не вызвала, думала, что меня местная шпана преследует. И провожала некоторое время до школы. Стыдоба- то была. Я еле убедил её, что никакой шпаны не было, что бежал от уличной собаки. То ли от страха, то ли от недопонимания, но ситуация была воспринята ей неадекватно. Конечно, тогда слова были совсем другие, но тот случай научил меня скрытности.
Так вот, с тех пор ничего подобного не случалось, пока я снова не увидел «это».