Читать Интродукция: от Патриарших до Воронцово

Так уж случилось, что первая половина моей жизни прошла близ Патриаршего пруда, а вторая тоже проходит в окрестностях прудов, на этот раз Воронцовских. Казалось бы, между тем и другим нет никакой связи кроме фамилии, которая значилась в списке жильцов дома по Большому Козихинскому переулку, а теперь среди обитателей многоэтажного строения, фасадом обращённого на Воронцовский парк. Понятно, что моё присутствие и здесь, и там – это не причина для того, чтобы объединить эти территории в одном повествовании. Даже наличие в далёком прошлом трёх прудов близ Малой Бронной вовсе не обязывает уделить особое внимание пяти прудам в усадьбе Воронцово. Вот если бы найти среди известных всем персон тех, что как-то связаны со всеми восемью прудами, тогда другое дело. Однако Воронцово ассоциируется с именем первого владельца, боярина Фёдора Воронца, а Патриарши – с именем автора «закатного романа». Ну что может быть между ними общего? И всё же попытка не пытка, а для начала обратимся к истории этих мест.

Напомню, что в минуте ходьбы от Патриаршего пруда находится дом № 4 по Большой Садовой. Это тот самый «маленький беленький особнячок» рядом с Малой Бронной, где Булгаков поселил профессора Кузьмина, специалиста по болезням печени, и где после визита буфетчика воробышек на столе профессора отплясывал фокстрот и омерзительно гадил в чернильницу. На самом деле, в квартире № 2 обитала в 1929 году семья Шиловских – Елена Сергеевна Нюренберг и «красный генерал» Евгений Александрович Шиловский. Именно с этим домом связана история отношений, которые могли привести к печальному исходу. Известно, что у Булгакова состоялся тяжёлый разговор с Шиловским, узнавшим об измене жены, тот даже угрожал наганом. Случилось это поблизости от Патриаршего пруда, там же начинаются драматические события романа «Мастер и Маргарита», а трагическая развязка встречи Берлиоза с Воландом происходит на углу Малой Бронной и Ермолаевского переулка.

Но вот читаем первые строки из главы «На Воробьёвых горах»:

«Грозу унесло без следа, и, аркой перекинувшись через всю Москву, стояла в небе разноцветная радуга, пила воду из Москвы-реки. На высоте, на холме, между двумя рощами виднелись три тёмных силуэта. Воланд, Коровьев и Бегемот сидели на чёрных конях в седлах, глядя на раскинувшийся за рекою город с ломаным солнцем, сверкающим в тысячах окон, обращённых на запад, на пряничные башни Девичьего монастыря. В воздухе зашумело, и Азазелло, у которого в чёрном хвосте его плаща летели мастер и Маргарита, опустился вместе с ними возле группы дожидающихся.

– Пришлось вас побеспокоить, Маргарита Николаевна и мастер, – заговорил Воланд после некоторого молчания, – но вы не будьте на меня в претензии. Не думаю, чтоб вы об этом пожалели. Ну, что же, – обратился он к одному мастеру, – попрощайтесь с городом. Нам пора, – Воланд указал рукою в чёрной перчатке с раструбом туда, где бесчисленные солнца плавили стекло за рекою, где над этими солнцами стоял туман, дым, пар раскалённого за день города».