Читать Ты (не) моя

ЕгорЧьи-то пальцы гладят меня по лбу. Потом по волосам. Хорошо. Как в детстве.Которое закончилось.-Сынок, что же ты натворил?! - шепчет мама. Это именно ее рука водит сейчас по моей голове, возвращая в реальность.Негостеприимную.Но я упускаю что-то важное. То, зачем мне нужно открыть глаза. И я их открываю, продираясь через спасительную темноту, в которой хочется спрятаться еще чуть.Только мне нельзя.Морщусь. Свет кажется слишком ярким.-Егор! - выдыхает мать с надрывом.-Что... - пытаюсь заговорить, но грудь с правой стороны прошивает резкая боль.Так, что становится тяжело дышать. И я хватаю воздух ртом. Да и вообще болеть начинает всё. Не думал, что так бывает.-Тихо, тихо, - мамины руки ложатся на мои плечи, удерживая, - Тебе нельзя двигаться. У тебя пробито легкое. Была сложная операция...И вот в этот момент я вспоминаю всё.Нина... Что с Ниной? Если меня едва не убили, то что он сделал с ней?Сейчас всё кажется неважным. Кроме того, чтобы девушка была жива. Потому что, если нет...Отгоняю такие мысли. Стараюсь вернуть контроль над собственным телом. Мне нужно объяснить и попросить помочь. Возможно, еще не поздно.Слышу еще чьи-то голоса. Кто-то вошел в палату.-Врача позовите... - это снова мать. Какой у нее голос уставший.Врач приходит быстро, осматривает меня, делает какие-то указания. Рукой двигать не могу. В ней капельница. Начинают что-то вводить. Становится легче. Тянет в сон. Только спать мне нельзя.-Вам лучше уйти, - говорит мужик в белом халате, обращаясь к матери.-Нет! - хриплю я.Она не уходит. Ну, еще бы. Это не ее стиль - подчиняться.-Две минуты, - чеканит она, глядя на врача.Тот вперяется в нее взглядом. Напрасно. Наталия Лазарева никогда и ни перед чем не пасовала.-Две минуты! И ни секундой больше, - тихо выговаривает доктор, - Проконтролируйте!Это он уже медсестре.Мне хватит этих минут.-Мам... Нина Карапетян... Найди её...Больше ничего говорить не приходится. Я вижу взгляд. Долгий. И слов больше не надо. Ни мне, ни ей.Правда, она колеблется.-Прошу... - хриплю я свой последний аргумент.Я редко что-то просил. И лишь тогда, когда это было по-настоящему важно для меня. Она это знает.Поэтому быстро капитулирует.-Хорошо...Мне большего и не надо. Одно ее слово стоит тысячи клятв. Закрываю глаза и прежде чем провалиться в темноту перед глазами встает Нина. Улыбается. В руках венок из ромашек. Оглядывается на меня. Ветер треплет каштановые локоны, а глаза сияют. Сияют счастьем.Которое я обязательно верну.НаташаВыхожу из палаты. Глубокий вдох. Выдох со свистом. Пытаюсь взять себя в руки. Смотрю на руки - пальцы дрожат.Около поста лечащий врач Егора. Недовольный.-Слушайте, Наталия Васильевна. Парню необходим покой. А после вашего визита ему стало хуже.-Он очнулся, - отбиваюсь я.-Очнулся. Он бы итак очнулся. Мы для чего его с того света вытягивали? - он, что, меня винит?!-Ничего страшного не случилось, - стараюсь говорить ровно. За время судебных процессов я убедилась, что это самый действенный прием, - У Егора была для меня важная информация. теперь ему будет спокойней. И он пойдет на поправку.-Вы - непрошибаемая.-Вы - тоже такой же, Станислав Давидович.Раздается его громкое хмыканье.-Все следующие посещения - лишь по моему разрешению.Открываю рот, чтобы возмутиться. Но затем также его и закрываю.-Я вас поняла, - роняю коротко.И тороплюсь выбраться из больницы. Здесь давит всё. Стены, запах медикаментов, люди в белых халатах...Вылетаю на улицу. В кармане вибрирует телефон.Марк.Дыхание само собой приходит в норму.-Что там? - никаких тебе "привет" и лишних слов.Но в том, что он сказал незыблемость каменной стены, за которой я живу уже семь лет.-Очнулся.Я чувствую его облегчение. Он тоже переживал. За это время мы все стали одной семьей. Нет среди нас чужих и своих. Мы вместе. И этим всё сказано.Дальше мне нужно ступить на скользкую почву.-Марк, он просил найти Нину и помочь ей.Повисает пауза.-Она - чужая жена, - напоминает мне Марк о некрасивой истории, в которую попал мой сын.-Я тоже была когда-то чужой женой, - парирую я.Всё же мужчины устроены по-другому.-Марк... Это девочка... Егор бы не стал просить, если бы она ничего не значила для него.По правде она значила настолько много, что сын рискнул жизнью.-А пустышка не стала бы для него что-то значить. Ты сам его хорошо знаешь.-Знаю...И снова тишина. Я понимаю всё. Егора чуть не убили. Муж этой Нины связан с криминалом. Но во-первых, я бы всё равно не спустила бы этому отморозку то, что он сделал с Егором. Он заплатит. Если не по закону. То иначе. А во-вторых, я помню, каким счастьем светились глаза моего сына этим летом. Я еще тогда понимала, что он влюбился, что это не блажь и не каприз. Хоть он ничего и не рассказывал. Не хотел, ведь ситуация неоднозначная. С одной стороны, сам виноват. А с другой, кто дал право Карапетяну решать, что он имеет право отбирать чужую жизнь? Изменила тебе жена? Неприятно. Унизительно. Так выгони её. Зачем всё это?-Куда ты меня втягиваешь, Нат? - всплеск, а затем вопрос, - Сама ведь полезешь, если откажу?И не собираюсь этого отрицать. У меня достаточно своих знакомых, чтобы попробовать всё решить самой.-Полезу.-Ладно, - звучит отрывисто, - Напрягу безопасников.В сердце распускается цветком нежность к этому мужчине.-Спасибо! - шепчу я уже тише и с чувством.Марк - самый лучший.-Ты сейчас куда? - обычный вопрос.Но уже не совсем обычный.-Охрану хочешь приставить?-Наташ, сама всё понимаешь. Егор выжил чудом. Мы начнем конфликт, в котором нас правыми считать не будут. И лучше перестраховаться. Итак чувствую, что прощелкал клювом. Был уверен, что всё под контролем. А на нас сошла лавина.Конечно, муж прав. Я еще не сошла с ума, чтобы рисковать без оглядки.-Я - домой. А потом с Лукой и Лизой за школьной формой, - с Арсом мы уже всё купили, потому что он наотрез отказался идти за покупками с двойняшками.-Вас будут сопровождать. Соне скажи, чтобы пока к нам переехала. Пока.-Пока, - задумываюсь, как быть с дочерью.Она выросла. Самостоятельная.Но сейчас не до уважения её границ. Одного ребенка на больничной койке более чем достаточно. Да и игру Карапетян будет вести грязно. В этом можно не сомневаться.Сажусь за руль. Прикрываю глаза. Вот теперь осознаю - мой сын выжил.И это самое главное.