1
Заказ был из Вышнего Волочка – по телефону девяностошестилетняя (96!) старушка умоляла наладить ей печь. Сразу объявила свой возраст. О возрасте печи как-то деликатно промолчала. Хотя я и спрашивал. "Печка дымит безбожно! Никаких нервов не хватает!"– вот её слова.
– Но у вас там и своих печников хватает! – попытался я соскочить.
Но не тут-то было.
– Приходили, что-то там делали, но дымит всё равно! Кучу денег извела на печников этих! – слово "печников" она прямо таки плюнула в трубку.
Мне стало обидно за свою профессию и, что ни говори, интересно. Я собрал инструмент и пошёл к утренней электричке.
Серафима (как она представилась) жила в двухэтажном многоквартирном доме неподалёку от центра. Во дворе стояла пара машин, дровяняки были перестроены в гаражи. К дому был подключен газ, водопровод и (!) центральное отопление. Хотя полуразрушенные трубы над крышей доживали ещё.
Я поднялся на второй этаж по крутой, изготовленной вместе с домом ещё, лестнице, позвонил. Снова позвонил. После длительных шорохов и побрякиваний наконец отворили.
Сухонькая, скрюченная буквой Г хозяйка сразу отвернулась и, опирапясь на два костыля, проследовала в свой уют. Я – за ней.
– Дымит и всё!.. – жаловалась она, присвистывая зубными протезами. И, поправив огромные очки в явно роговой оправе, показала палкой на странное оштукатуренное сооружение у стены. Нечто похожее на камин, но с чугунной дверцей на месте жерла. На верху этого куба сушились "царские" ольховые дрова. Да и так заметно было, что в средствах хозяйка не ограничена: огромный плоский телевизор, новая мебель, скрытая проводка и всё такое прочее. И высокоэффективные немецкие батареи парового отопления, к слову сказать.
Подвесной потолок над этой якобы печью был закопчён. Подсвечивая в топку фонариком, я заметил некую странность – она была выложена, и очень аккуратно выложена! – из ровненьких кирпичиков явно меньше современного стандарта (25х12,5х6), эти были 20х10х5! Видны были и следы разного рода вмешательств. А под содранной мной новой уже штукатуркой сбоку были всунуты и современные. Свои эти наблюдения я и прокомментировал вслух.
Выцветшие глаза Серафимы повлажнели. Она быстро сдёрнула очки и промокнула глаза свежим носовым платком.
– Можно я посмотрю? – спросила изменившимся голосом.
– На что? – не понял я.
– На эти кирпичи.
"И чего на них смотреть?!" – уныло подумал я, поскольку причина дымления так и не была найдена. И содрал ещё больше штукатурки, открыв это недоразумение.
– Принеси мне с кухни табуретку. Пожалуйста… А сам завари себе там чаю… Или кофе, если хочешь… – заметно было, что хозяйке вдруг трудно стало говорить.