ЛАТЮД. Никого?
Осматривается.
Никого!
Он подтягивается на руках и пробирается в камеру.
Я – Лате, у меня тридцать пять лет заключения.
После паузы продолжает:
Э… То есть я – Латюд, у меня тридцать пять лет злоключения, э… переключения, пардон!.. Чёрт, не могу подобрать слова. Это из-за недостатка кислорода. Тот, кто заставляет меня гнить на мокрой тюремной соломе, – помпадуровая грязь! Если когда-нибудь… Но терпение! Терпение! Час близок!
Торжественно:
Вот камера, в которой виконт де Домисольдо, такая же жертва, как и я, ненависти фаворитки, стонал на протяжении стольких лет; а вот постель, на которой этот достойный старец испустил вчера последний вздох.
Он приподнимает свой картуз.
Привет тебе, приют непорочный и чистый! Вот те на, как здесь пахнет затхлостью.
Он идёт к оконцу и открывает его, потом возвращается на авансцену.
Итак, господин де Домисольдо сыграл в ящик – и начальство вознамерилось отправить его тюфяк на кардную машину. Это натолкнуло меня на одну мысль. Я извлёк часть шерсти, избавился от неё следующим образом (показывает, как он её сожрал,) и сейчас собираюсь занять его место. Как только я оказываюсь в тюфяке, что я делаю потом? Я натягиваю на себя ткань и зашиваю внутри. Приходят чесальщики, которые ничего не замечают, и простодушно укладывают меня перед тюремной дверью. Это очень хорошо. Я вытаскиваю нож, разрезаю ткань тюфяка, укокошиваю чесальщиков, после чего – вперёд, на свежий воздух! Это исключительно ловко придумано.
– Но скажите мне, друг мой, вы, стало быть, запаслись ниткой, иголкой и ножом?
Тсс!
Таинственно:
Я сам придумал всё это движимое имущество. Нож я соорудил из косточки от отбивной, иголку – из косточки мерлана, а нитку… Не догадываетесь? Нет, попробуйте угадать, ну-ка! Из говядины! Каждый день в течение тридцати пяти лет я брал из своей порции кусочек волокна подбедёрка, который я тщательно прятал в ладони, а потом добавлял к общей массе. И вот результат (вытаскивает из кармана клубок коричневого цвета)… это означает свободу! Ах! Изобретательность заключённых превосходит всякое разумение!.. Что-то я совсем заболтался. Который сейчас час?
Он смотрит в оконце.
На солнце в точности одиннадцать часов сорок четыре минуты, через четверть часа оба мои парня будут здесь. Два чесальщика и ровно четверть часа – это получается три четверти часа, время ещё есть.
Он идёт к тюфяку и вспарывает его.
Задыхаясь:
Чёрт побери! Какая пылища! Только бы ни чихнуть!
Он ныряет в тюфяк, ногами вперёд, потом его закрывает и зашивает на себе в соответствии со своим планом. Проходит время. Снаружи тюремные часы бьют полдень. Вновь звучит оркестровое тремоло. Скрежет поворачиваемого ключа. Открывается дверь. Появляются два чесальщика.