Третье мая, понедельник, 17.30. Офис агентства «Профиль».
В кабинете Максимова было сумрачно и неуютно. Состояние затянувшейся тяжести после праздника. Протащившийся волоком день лишь усугубил депрессию.
Больше всех постаралась гражданка Шатрова – этой пышнотелой, назойливой креолке однажды примерещилось, будто ее муж развлекается на стороне, в связи с чем гражданка Шатрова заявилась в «Профиль» и вот уже две недели истязает сотрудников, требуя предоставить ей документальные свидетельства адюльтера. Ситуация неуставная – даме от души посочувствовали и указали на дверь. Слежка за гражданами – занятие чертовски увлекательное, но монополией на эту радость обладает исключительно государство, частным лицам оно запрещено, поскольку нарушаются права человека. Статья семь, пункт третий Закона РФ о частной детективной и охранной деятельности. Каким образом гражданке Шатровой удалось уговорить агентство (читай, Максимова) – отдельная грустная история, в которой немаловажную роль сыграла сумма, предложенная гражданкой.
Самое же смешное заключалось в том, что десятидневная слежка за объектом не выявила никакой супружеской измены! Гражданин Шатров был чист, как последний импотент! Работа, бар, друзья, одинокие посиделки в кинозале. На заигрывания путан не реагировал, свиданий не назначал. Единственный грешок – полчаса, проведенные в стрип-баре, откуда он выходил явно не в духе. Депрессия у человека. Когда же собранная информация была торжественно предоставлена гражданке Шатровой, случилось непредвиденное. Вместо того чтобы обрадоваться и всех расцеловать, гражданка Шатрова пришла в неистовую ярость, стала орать, что этого не может быть, что нечистоплотные детективы сговорились с ее мужем, который определенно впал в адюльтер. Уж она-то знает! С чего гражданка вбила себе этот адюльтер в голову, никому не известно. Она грозилась пойти жаловаться (интересно, куда?), требовала возврата денег. А когда немного успокоилась, решительно заявила, что так просто этого дела не оставит. И если агентство не предъявит ей требуемые материалы через неделю, то крупно пожалеет.
Очередной скандальной рекламы Максимову не хотелось. И на супруга гражданки Шатровой никакой надежды не было. Поэтому на экстренном совещании под похмельный сатанинский хохот было принято беспрецедентное решение: под видом документальных свидетельств предъявить художественные. Нанять толковую путану («Есть тут одна носительница хламидий, – мстительно урчал Вернер. – Огневая штучка. У кого угодно вскочит»), повесить ее на депрессивного муженька, довести до постели и все это дело аккуратно заснять. Пусть подавится.
Словом, до 17.00 со скрипом дотянули. «Наше время пошло», – тихо радовался Вернер. Но под занавес дня нарисовалась еще одна посетительница…
Длинноногая Екатерина сидела в кресле, прямая как шпага, взгляд остановившийся. Вернер мысленно рисовал на осточертевших обоях рюмочку. Олежка Лохматов в дальнем углу сливался с цикламеном, глотал цитрамон и через наушники слушал плеер – любимую песню «Короля и Шута» про дедушку, которого волки съели. Максимов задумчиво смотрел в глаза посетительнице.