Скромный молодой человек по имени Кирилл, находясь в рабочей командировке, познакомился с некой девушкой Эммой. Она легко выяснила у него, что он невинный младенец, и со смехом предложила снять на одну ночь самый дорогой номер отеля «Гранат», к которому примыкал открытый бассейн. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял гранатовый номер на сутки. Стоил он! Когда Кирилл увидел мебель и картины, отделанные мерцающими гранатами, и понял, что за это отдал целое командировочное состояние, он заскулил раненным зверем.
Весна, весна, ты вечный стимул любви людей, цветения трав, и кто любовь людскую кинул – готов исправить дикий нрав. Весна, приятно приближение твоей красы, твоей любви, твоих ветров прикосновение я ощущаю вновь в крови. "Весна" – звучит приятно, мило. Звучит как "Мать" или "Любовь", дает земле большие силы, и начинается жизнь вновь.
Сапожник купил свои сапоги, но Эмме об этом он ничего не сказал. Девушка сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Кирилл в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, да за этот ужин он бы полмесяца ел! Он побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!
Эмма явилась в девять часов вечера в черно-белом платье, в черно-белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно-белой заколкой.
– Вот это номер! Класс! За что люди деньги платят! – Она присела на гранатовый стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, а женские ноги во всей своей красе предстали перед Кириллом, – отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся…
Кирилл готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, а в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать их этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но он решил с детством распрощаться именно сегодня, поэтому достал деньги и отдал их Эмме. Ужин уже стоял на столе: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под странными колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Кирилл Эмму уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Эмма открыла окно, выглянула на улицу, стала просто смотреть на море.
А у Кирилла появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть это жадное, по его меркам, создание. Любви в его душе не было, а было – вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на гранатовый шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу. И ничего не произошло. Шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Кирилл посмотрел на гранатовые часы, но те гордо двигали гранатовые стрелки и не реагировали на Кирилла.
– Эмма, садитесь к столу, – выдавил Кирилл из себя первую любезность.