Пролог нового тысячелетия
«Сентябрьский день был чудесен – синее небо, тепло, но не знойно. Редкий случай, когда можно ехать в машине на скорости шестьдесят миль, с удовольствием выставив в открытое окно локоть или ладонь. Воздух на такой скорости упруг, как медуза, и скользит между пальцами, перебирая их.
Прямое шоссе шло на восток, рассекая сонные поселки, разрезая капилляры местных дорог и выцеживая из них разноцветные автомобили в единое артериальное течение. Двадцать стремительных минут – и пятижильный поток упирался в городское кольцо, сгущаясь в длинный тромб.
Утренняя пробка была стабильной, как часы, спокойной и привычной. Она пахла ранним кофе и свежими рубашками, сочилась звонками телефонов и бодрыми интонациями радиокомментаторов, вздрагивала от скрипа зазевавшихся тормозов.
Она была пучком мировых линий, густо стиснутых в бетонном пространстве, приятельски привязанных друг к другу утренним временем.
Раздавленные на скорости насекомые усеивали лобовые стекла и автомобильные капоты, раскалённые солнцем и моторами. Крупные синие стрекозы ловко скусывали с капотов битую копчёную мошку, грациозно пританцовывая в воздухе.
Белохвостый олень с любопытством высунулся из зарослей, посмотрел на дорогу, забитую автомобилями, и равнодушно отвернулся. Всякому ясно, что ползающие кусты, которые так дурно пахнут, должны быть совершенно отвратительны на вкус.
Старенький автомобильный кассетник подпитывал солнечный пейзаж могучей итальянской энергией Челентано. Я опаздывал на работу, но не настолько, чтобы нервничать по этому поводу. Последняя часть дороги была самой приятной, с зелёными откосами в ромашках и тихими пригородами за высокими придорожными стенами.
Весной здесь всё в вишнёвом цвету.
По-совиному ухнул над головой последний мост, и я свернул в Росслин – деловой центр на столичной окраине. Несколько привычных поворотов – с уступанием дороги и с взаимным раскланиванием с пешеходами – и я въехал в подземный гараж.
Нашёл место неподалеку от красавца „бентли“, зашёл в лифт и нажал кнопку десятого этажа.
Странно – никого в кабинетах не было. Я двинулся на голос диктора, доносящийся из конференц-зала, и нашёл всех сотрудников перед экраном.
И сентябрьский погожий денёк превратился в кошмар.
Телевизор показывал горящий небоскрёб. Вскоре вспыхнул второй – рядом.
Мозг лихорадочно подсчитывал возможное число обитателей стоэтажных громадин и приходил к кошмарному выводу, что катастрофа может быть сравнима с Хиросимой. Глаза в ужасе фиксировали все подробности и поймали момент, когда край небоскрёба дрогнул и посыпался вниз. За считаные секунды сколлапсировал весь параллелепипед, взметнув вверх цементно-пылевой смерч. Крик прокатился по комнате и по всему миру, наблюдающему мгновенную смерть тысяч людей.
Вскоре рухнул и другой небоскрёб, и ещё многие сотни душ присоединились к чёрному облаку, висящему над густонаселённым островом.