Читать Сбежавшее детство. Рассказы для детей

© Татьяна Муратова, 2024

ISBN 978-5-0062-8570-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ночью Родя стоял у окна и смотрел во двор, где сверкала нарядная ёлка, а втоптанные в снег конфетти напоминали о прошедшем празднике. Переводить взгляд в комнату не хотелось. Много лет они вместе с каждым предметом мебели радовались, а теперь и стол, и книжный шкаф, и даже торшер стыдили, что он усомнился. В том, что Дед Мороз существует. Даже не так: в том, что Дед Мороз существует конкретно для него, Родиона Новикова.

На Святках они с мамой ходили к Сидоровым. Их, как всегда, вкусно накормили. После чая бабушка Карина Германовна с усмешкой поинтересовалась:

– Что, Родион, посылку Дед Мороз прислал?

Мальчик откликнулся:

– Да! Завтра с мамой пойдём на почту.

– Гм. Тебе ведь уже двенадцать лет. Неужели до сих пор веришь, что подарки Дед Мороз присылает? – скрипуче, некрасиво прозвучало у Карины Германовны, будто приоткрылась та дверь на несмазанных петлях, что у них в спальне.

– Верю, – он растерянно посмотрел на смущённую маму и на снисходительно хихикнувших Сидоровых, двух девчонок постарше него.

Сейчас мама спала, а Родя пялился в окно. В душе теплился камелёк, и это казалось важным. Как же не верить? С первого класса они с мамой писали Деду Морозу письма, а на Святках бежали на почту за посылкой с подарками. Ни разу за эти годы Дед Мороз не подвёл, всё, что Родя просил, присылал. И обязательно – шоколадку сверху, хотя шоколадку Родя не просил.

Мальчик на цыпочках подошёл к письменному столу, достал фотоальбом; открыв последнюю страницу, погладил единственный снимок отца, что хранился у них дома: папа стоял, раскрыв широко объятия, словно намеревался обхватить весь мир руками, улыбался, а на шею к нему забралась мама, она тоже улыбалась и держалась за папины плечи. Папы не было в живых уже девять лет, и самое ужасное, что Родя его совсем не помнил.

Он закрыл альбом и вновь посмотрел на яркую счастливую ёлку во дворе. Нельзя, чтобы огонёк в душе погас, с ним погаснет что-то очень важное. Единственное. Если для огонька в камельке нужно верить, Родя будет верить.

Двадцатилетняя девица Славка, стоя посреди комнаты общежития, заваленной чемоданами и дорожными сумками, задумчиво сжимала губы, оставляя вместо них щель – так эффективнее двигался процесс напряжённого мышления. В дверь заглянула Лариса, соседка и лучшая Славкина подруга по совместительству.

– Ну что? – с надеждой на всемогущество сообразительной Славки и даже чуть с придыханием спросила она.

– Делать нечего, – вздохнула Славка, – пойдём раздавать кому-нибудь на улице. Ты со мной?

– А если не возьмут?

– Выпустим в травку за мостом. Там лес рядом, да и лето, считай, начинается. Авось выживут.

Девушки вместе уставились на хомячье жильё, помолчали и одновременно вздохнули.

Жильё выглядело замечательно, больше ни у одного хомяка во всём городе подобного не имелось. Лет пять назад роскошные хоромы сконструировали и склеили на заводе, где работала Славкина мама, за тыщу километров от общаги. Тамошние мастера-умельцы на тот момент не раз себя зарекомендовали: почти весь дачный инвентарь Славкиной семье сковали, спаяли, выпилили – ну, кроме вёдер. Просьба о домике для хомячков – «Дочка вот задумала, так домишко бы им какой, только лёгкий, не стеклянный» – на фоне остального и вовсе мелочью казалась. Теперь домишко стоит в общежитской комнате строительного училища. Мастера справились на славу: собрали из белых листов пластмассы две комнаты с дверкой, стенки высотой сантиметров так тридцать пять, чтобы грызунам не сбежать. В комнатушках – деревянное убежище без дна, есть где спрятаться, поспать и детишек рожать.