– И все же я не согласна, – мелодично протянула Ниилида, бросив хитрый взгляд на соперниц. А затем слегка повернулась: так, чтобы свет падал сбоку, подчеркивая ее изящный профиль.
В ответ богиня войны Гердия свела к переносице густые темные брови.
– Ты сомневаешься в моей силе? – хриплый голос Гердии зазвучал раздраженно. – Я же не говорю, что ты некрасива, а Онифа глупа. У каждой из нас свои достоинства.
– Я говорю о том, что физическая сила не всегда приводит к победе, – ответила Ниилида. – Есть много способов достичь желаемого…
– Например, умом или хитростью, – вмешалась в разговор Онифа, третья богиня, славившаяся мудростью. Ее серые глаза лукаво блестели, а на тонких губах играла улыбка.
– На каждую хитрость найдется свой хитрец, – покачала головой Ниилида, и ее золотистые локоны блеснули на солнце. – Нежность и очарование позволяют многое решить миром.
– Если на слабую девушку в подворотне нападут грабители, ты думаешь, она сможет их очаровать? – Гердия скрестила руки.
– Какой кошмар! Бедная девушка… – Ниилида округлила глаза в притворном ужасе. – И все же обаяние может сыграть свою роль в такой ситуации. Не стоит недооценивать силу улыбки.
Она тут же продемонстрировала, о чем идет речь, обнажив белоснежные зубки.
– Ну хорошо, допустим. Но что ты предложишь сделать воину, на чей дом напали иноземные гости и держат кинжал у горла хозяина? – не сдавалась богиня войны, продолжая хмуриться. – Тоже поразить их улыбкой?
– В словах каждой из вас есть доля правды. Но только мудрый человек может решить, в какой ситуации лучше действовать силой, а когда обаянием, – снова вмешалась сероглазая Онифа. – Впрочем, это бессмысленный спор. Каждая из нас считает, что ее способности – ось, на которой держится мир.
– Я не поверю, что богиня мудрости не знает, как это выяснить наверняка, – в словах Гердии, бурной в эмоциях, как и ее стихия, чувствовалась угроза. – Скорее можно подумать, что богиня мудрости не хочет искать истину.
Ниилида протянула руку и взяла из золотой вазы персик. Нежная бархатистая шкурка фрукта лопнула, едва богиня его надкусила, и густой сладкий сок наполнил рот. Наблюдать за тем, как лицо Онифы теряет привычное равнодушие, было любопытно.
– Мне нечего бояться, Гердия, – холодно парировала богиня мудрости, и в ее глазах засеребрился туман. – И, если ты так хочешь узнать, кто из нас сильнее, это просто выяснить. Достаточно спросить Единоглазого, который сделал нас богинями, подарив каждой свою божественную частицу.
– Думаешь, он так просто признается? – поинтересовалась Ниилида.
– А почему бы и нет? Думаешь, ему выгодны наши пересуды? Этот разговор повторяется не одну сотню лет. Я сама от него устала. И, между прочим, в прошлый раз, когда Гердия решила доказать нам свою силу, людям пришлось перерисовывать карту мира.
– Дело не в нашем споре. Не надо обвинять меня в излишней жестокости или горделивости, – поморщилась богиня войны. – Все складывалось так, что разрозненным землям требовалась одна крепкая рука.
– Да, но процесс объединения племен занял бы больше времени и прошел бы не так жестоко, если бы ты не поддержала того человека.