Звонок в дверь прозвучал, когда я уже потеряла надежду получить свою пиццу. Курьер изрядно опаздывал. Сообщение «Заказ в пути» пришло час назад, и с того времени мой желудок не переставал гневно рычать. В глазок, естественно, я не посмотрела, хотя… если бы и посмотрела, то ничего сделать бы не смогла.
На пороге стоял Горцев, и выражение его лица не сулило ничего хорошего, скажу больше – клятвенно обещало большие неприятности. Дергаться, прятаться или убегать было бессмысленно, поэтому я не сдвинулась с места.
– Ну, привет, Ксения Игоревна, – произнес он и шагнул вперед.
Мне удавалось скрываться почти полгода. Не скажу, что я наслаждалась этим временем. Нет ничего хорошего в том, чтобы постоянно менять квартиры, районы, города. Прятаться, одеваться в нелепые одежки, носить медицинские маски и кепки, закрывая лицо, использовать одну наличку, которую привозили родственники. Естественно, ни о какой учебе, работе или развлечениях речи не шло. Меня обеспечивали родители и, если честно, мне уже поднадоела подобная жизнь.
Тогда, на Родосе, все казалось простым и понятным. Я в своем мире, скоро прилетит мама или папа, заберет меня домой, и опять все будет хорошо. Единственное, что сообразила, когда зарядила телефон в кафе, – позвонила маминой коллеге, а не маме, тем и дала себе фору в полгода. Как потом оказалось, не напрасно: за нашим домом следили, телефоны родителей прослушивались.
Мама по своим каким-то дальним каналам нашла знакомую знакомой, отдыхавшую в тот момент в Греции. Пятнадцать евро дали мне возможность прожить кое-как два дня, питаясь кофе с булочками и ночуя на пляже, пока та не приехала ко мне в Монолитос. Как меня вывозили из Греции – отдельная эпопея. Сначала в Турцию, потом в Белоруссию, из нее уже в Москву. Точнее, не в Москву – отправили в деревню к двоюродной бабушке по маме. Понадеялись, что на таких дальних родственников слежка не распространяется.
– Вскоре, думаю, совсем снимут, – произнес папа, когда мы всей семьей собрались под одной крышей, – после твоего исчезновения прошло три месяца. Раньше они даже на работу провожали, а сейчас оставили одну машину у подъезда. Мы даже не уверены, прослушиваются ли еще телефоны. Если поначалу мы явно слышали щелчки при разговорах, то сейчас ничего такого.
– Но если я где-нибудь появлюсь со своим паспортом, они сразу же обнаружат. – Я была так рада видеть маму, папу, брата, дедушек и бабушек, что не могла усидеть на месте. Постоянно перемещалась по комнате: то к маме прижмусь, то брату волосы взлохмачу, по поцелую бабушку в щеку.
– Значит, будешь работать по-серому, а пока попутешествуешь по европейской части России.
Первую квартиру мне сняли в Калуге, затем я переехала в Подольск, а следующим местом жительства стала Рязань. Снимали жилье на имя подруг мамы или друзей папы.
Пришлось рассказать все. И про другие миры, и про доминов, и про пари. Почему-то возможность забеременеть от родственника императора родителей не испугала, гораздо больше испугала моя будущая слепота. Наверное, из двух зол они выбрали меньшее. А мама вообще заявила:
– Нужно было остаться и делать операцию. Ребенок, даже от нелюбимого человека, – это радость. Где раз в неделю, там и два, и три. Мозги у тебя есть, ты умная и хитрая. Выкрутилась бы.