Лондон, Англия
Июнь 1741 г.
Капитан Джеймс Тревельон, в недавнем прошлом служивший в Четвертом драгунском полку, был человеком неробкого десятка: выслеживал разбойников в трущобах прихода Сент-Джайлз, охотился на контрабандистов в скалах Дувра и охранял виселицы в Тайберне в самый разгар мятежа, – но до сегодняшнего дня никак не предполагал, что опасность может грозить прямо на Бонд-стрит.
Была среда, стоял солнечный полдень, и на Бонд-стрит съехался весь модный Лондон, желавший потратить состояние на наряды и побрякушки и пребывавший в блаженном неведении насчет возможного разбойного нападения.
Как, собственно, и подопечная Тревельона.
– Сверток от Фертлеби у вас? – спросила леди Феба Баттен.
Леди Феба, сестра герцога Уэйкфилда, пухленькая, обезоруживающе хорошенькая, была совершенно слепой, поэтому ее рука лежала сейчас на локте левой руки Тревельона. Задача капитана была охранять леди Фебу, помогать передвигаться в пространстве.
– Нет, миледи, – рассеянно ответил Тревельон, наблюдая за одним – нет, тремя – грозного вида верзилами, которые направлялись прямо к ним сквозь разодетую толпу.
Щеку одного из них уродовал шрам, второй щеголял огненно-рыжей шевелюрой, а у третьего, казалось, вовсе не было лба. Все трое, в одежде рабочих, были здесь явно не к месту, и это ничего хорошего не сулило – их алчущие взгляды были прикованы к его подопечной.
Интересно. До сегодняшнего дня его задачей было в основном не дать леди Фебе заблудиться. Более серьезные опасности ее драгоценной особе не грозили.
Тяжело опираясь на трость в правой руке, Тревельон бросил взгляд назад. Прекрасно. Вот и четвертый бандит.
Он почувствовал, что в нем нарастает мрачная решимость.
– Видите ли, кружево было исключительно тонкое, – продолжала леди Феба. – И по особой цене, которую я, несомненно, больше нигде не встречу, и, если я забыла его в одном из магазинов, куда мы с вами заходили, я буду очень расстроена, очень!
– В самом деле?
Ближайший бандит – тот, у которого не было лба, – прижимал к боку… что? Нож? Пистолет? Тревельон перехватил трость левой рукой, а в правой сжал собственный пистолет, один из тех двух, что покоились в кобурах на ремнях из черной кожи, препоясывавших крест-накрест его грудь. Его правая нога запротестовала, внезапно лишившись опоры.
Два выстрела, четверо мужчин. Шансы так себе.
– Да, – ответила леди Феба. – И мистер Фертлеби заботливо сообщил мне, что кружево было изготовлено кузнечиками, которые сплетают крылышки для бабочек на острове Мэн. Другого такого нет в целом свете!
– Я вас слушаю, миледи, – пробормотал Тревельон, когда первый бандит оттолкнул в сторону пожилого франта в громоздком белом парике.
С бранью франт потряс сморщенным кулачком, но бандит даже головы не повернул.
– В самом деле? – мило осведомилась она. – Потому что…
Бандит вскинул руку с пистолетом, и Тревельон выстрелил ему прямо в грудь. Леди Феба стиснула локоть Тревельона.
– Что?..
Две дамы и франт вскрикнули, трое остальных бандитов бросились бежать… в их сторону.