⇚ На страницу книги

Читать Шесть баллов по Рихтеру

Шрифт
Интервал

© Каретникова Е., 2023

© ANSTAY, иллюстрации, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Пролог

Мне стало так страшно, что я замерла и вдруг подумала – не смогу. Не смогу ничего больше – ни шагнуть вперед, ни прикрыть глаза, ни сказать хоть что-нибудь, ни заплакать. Останусь здесь, без движения, без дыхания, без жизни. Сначала прохожие еще будут меня замечать и осторожно обходить, но со временем фигура начнет терять цвет, очертания – расплываться, как становятся бесформенными любые силуэты в наступающей темноте. Только виновата в моем исчезновении будет не темнота, а застывшее время и пространство, которое в этом времени не может существовать.

– Узнала? – спросил Вик.

Кажется, он не заметил, что со мной творится. Просто подумал, наверное, что я увидела лицо близкого человека и хочу помолчать.

Да, на афише было лицо самого близкого мне человека. Единственного. Любимого. Его нарисовал удивительный художник, почти не исказив черты, но мне казалось, что Рихтер горит. Горит изнутри и освещает все, до чего может дотянуться. Не рукой дотянуться – взглядом и светом. Там были всего три краски, вернее, две. Черная и алая. Третьей была белая, но ею просто притворялась белизна бумаги.

Растрепанные черные волосы – то ли волны, то ли густые осенние тени. Черные глаза – распахнуты так, что я никогда не смела отвести взгляд первой. И алые отблески, скупые, краткие, но попадающие в самое больное.

Это был Рихтер. Мой. Тот, без которого я не могла жить, но как-то жила уже бессчетное количество дней. И чужой. Потому что под пальцами у него разбегались клавиши.

Мой Рихтер не мог выступать. У него были сломаны пальцы. Давно и безнадежно.

А здесь висела афиша. С афиши смотрел Рихтер. И то ли это было какой-то новой правдой, к которой мне еще придется привыкать, то ли непонятно кем и зачем устроенной мистификацией. Мистификацией в чужом мире, попасть в который нам чуть не стоило жизни. Жизни одной на двоих.

Часть 1. Рихтер и Ангелин

Глава первая. Одна очередь

Мне было так холодно, что я не могла согреться ни чаем, ни пледом, ни прижав руки к батарее. Вспоминалось раннее детство, когда мама задерживалась на работе, а я леденела от ужаса, представляя, как ее автобус перевернулся или что ее сбила машина на нашем перекрестке. У нас был опасный перекресток – ни зебры, ни светофора.

Однажды я успела умереть от страха, поплакать, прячась от отца, и мысленно попрощаться с мамой, когда она задержалась на пятнадцать минут. Зашла в булочную. Зашла после работы в булочную, а меня не предупредила!

Но тогда все страхи рассеивались, стоило только зашуршать ключу в замочной скважине. Страх исчезал, слезы высыхали, я бежала к маме и кричала:

– Ты пришла! Наконец-то ты пришла! Как я соскучилась!

Папа смотрел на меня изумленно. Он во время моих страданий смотрел телевизор и даже не подозревал, до чего мне худо. А я ему не рассказывала. Мне было стыдно.

Но теперь все сложилось не так. В тот день нашу историю собирали как никому неизвестный пасьянс, про который даже не знали, может ли он сойтись в принципе. Как будто прежние карты устарели и тот, кто распоряжался нашими судьбами, выбросил их в мусорное ведро. А новые украл в типографии, пока их толком не успели ни допечатать, ни обрезать до нужного размера.