Читать Потомки мёртвого короля

Едва я доросла до возраста, когда вместо кукол меня начали интересовать мальчики, стало ясно, что мне очень сложно выбирать между блондинами и брюнетами. У всех девчонок к старшим классам сформировались более-менее четкие предпочтения, одна я постоянно металась между очередной светло-темной парой. Впрочем, я никогда особенно не переживала из-за этого… Других забот хватало.

А еще мне снились очень яркие сны, словно воспоминания, хотя вроде бы никогда ничего подобного со мной не происходило, по крайней мере в этой жизни.

Сны были иногда веселые, красочные, полные уютного тепла и любви. Про большую золотистую собаку и маленькую черную сову. И про какие-то радостные догонялки, приключения в красивом ухоженном саду и даже во дворце, где я была принцессой.

Но иногда я просыпалась в холодном поту. Мне снилось, как мой золотой пес бежит со мной по незнакомым узким улочкам, подгоняет меня, потому что мы спасаемся от страшной погони. А потом пес вдруг совершенно неожиданно умирал, и жизнь уходила из теплых карих глаз. Я видела кровь на грязной мостовой… и вокруг пахло болью и пеплом… и карие глаза вдруг становились голубыми, но тоже мертвыми…

Уф, короче, те еще сны, после которых я пару дней ходила сама не своя. Но я о них все равно помнила, и мне всегда казалось, что они не просто так, а о чем-то очень важном.

Один из них повторялся чаще других, но в нем не было собачек, птичек и прочей фауны. В нем была анатомия. Лет с пяти мне снилось вскрытие трупов и как большой мрачный дядька по ходу дела объяснял мне, как называется тот или иной орган.

Наяву я замучила родню своим нездоровым интересом к человеческим потрохам так, что мне на шестилетие купили большой анатомический атлас и прямым пинком направили готовиться к медицинскому поприщу. Правда, родители тихо надеялись, что я буду окулистом, стоматологом, ну или нейрохирургом на худой конец. Но очарование патологоанатомии так и не отпустило меня в другую профессию. Я выбрала судмедэкспертизу и зажила счастливо, без кошмарных снов, которые внезапно прекратились сразу после моего поступления в институт.

Невысокий коренастенький мальчишка лет девяти-десяти ткнул пальцем в Мартоша и с вызовом посмотрел ему в глаза.

Одевающийся во все черное, смуглый, черноволосый и при этом с ярко-голубыми глазами, Адриан, не успев появиться, почти сразу получил прозвище – Тень.

Его умение неожиданно возникать за спиной будто бы из ниоткуда раздражало и восхищало одновременно. Все учителя, воспитатели и воспитанники Первого Императорского лицея быстро усвоили, что прежде чем секретничать, следует очень внимательно оглядеться.

Адриан и без этой опасной способности незаметно подслушивать не предназначенное для его ушей, впечатления тихого и безобидного не производил. Ярко-голубые глаза очень часто сверкали отчаянно и зло, а порой в них вспыхивал почти маниакальный блеск, когда Тень загорался очередной безумной идеей.

Одному влезать в неприятности Адриану было скучно. А Мартош почему-то, едва этот чернявый бастард появился в лицее, начал испытывать необъяснимую потребность его оберегать и защищать. Поэтому большинство неприятностей они пережили вместе, вдвоем, выживая порой практически чудом.