Читать Последняя дочь фараона

Кортеж из черных автомобилей приближался к азербайджано-турецкой границе. За окном тянулась серая пыльная полоса шоссе, вставали по обочинам горы, поросшие густым зеленым лесом. Впереди уже маячил пограничный пост. Николас смотрел то на проплывающий мимо южный пейзаж, то переводил взгляд на спокойный тонкий профиль Ольги, и его не покидало ощущение, что, возвращаясь в Турцию, они совершают огромную ошибку.

Прошло почти два года с того грозового вечера, когда они бежали оттуда на вертолете. Два года, с тех пор, как он принял решение, после которого его жизнь изменилась навсегда. Он до сих пор не был уверен в том, что сделал тогда правильный выбор. И все же жалеть о том, как поступил, не мог, все его существо восставало против этого.

Нет, он по-прежнему оставался противником насилия, человеком, привыкшим верить в непреложность законов, ненавидящим наркоторговцев и бандитов всех мастей, но…

Но.

Все убеждения меркли, когда в памяти вставали воспоминания об этих двух годах. Расплавленное солнце на серых скалах, окаймляющих крохотную скалистую бухту неподалеку от города Ситии на греческом острове Крит, где они с Ольгой обосновались после бегства. Бирюзовая ласковая вода в лагуне. Ольга, осторожно ступающая босыми ступнями по камням, входящая в воду и ежащаяся от летящих на кожу брызг. Все это так напоминало Миконос, то время, когда их знакомство не было еще омрачено кровью и пороховой вонью. Когда Ольга оставалась для него загадочной и пленительной незнакомкой, а сам он был беспечным молодым прожигателем жизни, выросшим в обожающей его семье и никогда не сталкивавшимся с болью, несправедливостью и преступлением.

– Постой! – кричал он, увидев, как она вскидывает руки и складывает их «лодочкой» над головой, готовясь нырнуть. – Подожди меня!

А Ольга оборачивалась – дивные бледно-золотые волосы ее взвивались волной, в зрачках блестели осколки солнца – и, смеясь, отзывалась:

– Не догонишь!

И, оттолкнувшись ногами от дна, сложившись почти пополам, плавным движением уходила в бирюзовую воду. Николас на бегу сбрасывал сандалии, поднимая тучи брызг, врывался в пенящиеся волны, нырял и вглядывался в подводный мир, следя, не появится ли поблизости силуэт стройного сильного тела. И, уловив движение слева от себя, взрывая руками толщу воды, двигался туда, ловил Ольгу, прижимался губами к ее соленым губам. Задыхаясь, они всплывали на поверхность, и здесь тоже не могли разомкнуть рук, вцеплялись друг в друга, как помешанные, исступленно гладили мокрые гладкие тела, погружали пальцы в волосы. Казалось немыслимым, что такое счастье – чистое, полное, глубокое – может строиться на чьей-то крови и несчастье.

– Я люблю тебя, – прошептал он как-то раз, когда они лежали на камнях, отдыхая после привычной морской погони и борьбы в волнах. Борьбы, в которой наградой являлось поражение.

Ольга приоткрыла глаза, острый взгляд блеснул из-под полуопущенных век.

– За что? За то, что не убила тебя тогда?

Он смутился. Наверное, отчасти это была правда. Теперь, когда он знал историю Ольги, знал о ее образе жизни, бизнесе и его законах, то, что она не спустила курок в тот день на вилле, казалось действительно выдающимся поступком. Он по собственному легкомыслию влез в ее жизнь, едва не погубил дело, казавшееся ей важнейшим – отомстить за смерть родителей, а она оставила его в живых. Безжалостная Фараонша, привыкшая, не колеблясь, избавляться от любого, представляющего опасность человека, не смогла выстрелить в него. Почему?