Роуз Блэк не любила себя по многим причинам. Одной из причин были ее волосы. Она ненавидела, когда ее густые каштановые пряди пушатся, поэтому она каждое утро беспощадно выпрямляла их и выливала сверху тонну лака, который тихонько таскала из маминой комнаты.
Вторая существенная причина – необычные глаза: правый был темно-карий, а левый ярко-зеленый. Каждый раз, когда девушка гляделась в зеркало, ее маленький рот с пухлыми губами изгибался в усмешке над самой собой. «Натуральная ведьма», – думала она, мысленно закатывая глаза.
Третья причина – строгая школьная форма, состоящая из темно-серой юбки, такой же расцветки пиджака и белой блузки с малиновым галстуком, который Роуз от скуки превращала в удавку, сидя на уроках. Все ее нутро сопротивлялось тому, что ей приходилось одеваться как все. Она и сама не понимала, что ей нужно: быть как другие или отличаться. И то и другое сводило ее с ума. Впрочем, она сама еще не решила, чего хочет. Настроение ее, как и у многих подростков, менялось по сто раз в минуту, словно взбесившиеся часы, чья стрелка вращается, точно пропеллер.
Короткая юбка, из-под которой торчали острые колени, плохо прикрывала не только длинные ноги, но и истинную натуру обладательницы.
Обычная ученица на первый взгляд, но если бы вы познакомились с ней поближе, то ахнули бы от изумления и, возможно, стали бы молиться о спасении ее и своей души. Добро и Зло шли рука об руку с начала времен, но тут все было не так просто.
– Зи-зи, – она уже в третий раз услышала, как ее зовет дядя, но вновь сделала вид, что не замечает его присутствия. – Зи-зи, ты меня вообще слышишь?
– Ты что-то сказал? – ответила она, не поднимая головы и продолжая ковырять в тарелке застывшую кашу.
– Хочешь пойти голодная?
– Что-что?
– Ай, опять в том же духе. – Дядя замотал головой, махнул на нее рукой и быстро удалился в прихожую.
Вернувшись через какое-то время, мужчина вновь застал Роуз с нетронутой тарелкой. Его чуть спадающие на плечи волосы, завивающиеся в мелкие блестящие кудряшки, смешно подпрыгивали от резких движений и забавляли Роуз. Она еле заметно улыбнулась, но ухмылка не укрылась от черных глаз дяди.
– Роуз, как же с тобой тяжело, – вздохнул он и махом приземлился рядом с девушкой на мягкий диван, отчего та самопроизвольно подскочила. – Тебя возможно заставить вести себя как нормальный подросток?
– Нормальный подросток? – Тонкие брови взлетели вверх. – Ты видел «нормальных» подростков? – Разноцветные глаза говорили: «Что ты несешь?»
– Ты знаешь, что я имею в виду. Твоя мама была бы не очень довольна.
Девушка насупила брови и вновь уставилась в застывшую массу, которая когда-то была аппетитной кашей. Сморщив свой курносый нос с небольшой горбинкой, Роуз продолжила ковырять содержимое тарелки.
– Прекрати на нее обижаться, – снова вздохнул мужчина.
– Как скажешь, дядя, – она сделала упор на слове «дядя».
– Ради Бога, Роуз, называй меня просто Адам. У нас разница восемь лет.
– Как скажешь, дядя. – Она стала интенсивнее копаться ложкой в овсянке, пристывшей к стенкам тарелки.